Вячеслав Вигриян - Гражданин Империи

– Ну да ладно, переживем,– это он уже вслух сказал. Надо же – не заметил даже!

– Ох не нравиться мне все это,– Дмитрий уложил пулемет на самое, как ему казалось, безопасное место и придавил его сверху рюкзаком. Чтобы не улетел, значит. Степан усмехнулся, но комментировать его действия никак не стал. Пулеметчик Дима, настоящий пулеметчик. Теперь это у него в крови. А пулеметчики – они оружие свое лелеют. Гораздо более чем, скажем, обычный пехотинец свою винтовку. Потому что пулемет – он как женщина. Временами капризен до безобразия: то заедает, то перегревается в самый неподходящий момент. А иногда наоборот: слушает малейшее прикосновение твоего пальца. Люби его, холи, лелей – и он ответит тебе тем же. Жениться вот только на нем нельзя, но, с другой стороны, и тещи нет.

– Дима, ты мне одно скажи, как ты докатился до жизни такой?

– В каком смысле? – Бавин непонимающе уставился на Степана.

– Ну, на гражданке. На Земле то есть.

– А, вы об этом. А что на гражданке?

– Ну я о том как ты эмо стал.

– Эмо…– он зябко поежился от очередного порыва ветра.– Да кто его знает? От скуки скорее всего. Тусняки, клубы, кабаки, забегаловки. Работа идиотская. Однообразие короче.

– Вы извините, что отвлекаю, но вам не кажется, что сиртя ведет себя снова странно? – Женя коснулась плеча Степана, привлекая к себе внимание.

И правда: Улуша сидела на самом дне выемки не шевелясь. Глаза ее были широко раскрыты и не мигая смотрели в одну точку. Вот те раз. Что за ступор?

Алексей Ряднов оторвал ухо от груди девушки и неудовлетворенно произнес:

– Дыхание есть, но очень слабое. Похоже на кататоническую реакцию или кому.

– Дай-ка я посмотрю,– Степан приблизился к Улуше вплотную, наклонился и щелкнул пальцами перед ее лицом. Ноль реакции. Глаза распахнуты широко, а зрачков нет. Закатились зрачки. Не для слабонервных зрелище, короче.

– Давно она так?

– Нет, минут пять. Сидела, на небо поглядывала. Потом левой рукой груди своей коснулась – и все.

– Груди, говоришь? Ладно, посмотрим, что у нее там.

Женя забеспокоилась, заерзала даже:

– Надеюсь вы ничего не собираетесь предосудительного сделать?

– Посмотри сама. Потом доложишь,– Степан демонстративно отвернулся.

Небо потемнело окончательно. Ни единой звезды, ничего. Черная как смоль патока. И ветер. Он доставал даже здесь. Швырял в лицо тучи невесть откуда взявшегося песка вперемешку со стеблями пожухлой травы. Песок забивал глаза, ноздри, вызывая дикое желание бежать отсюда куда подальше. Странное дело – точно о том же кричали и все инстинкты Степана. Умом то он конечно понимал: голая степь кругом. Куда бежать? Их выемка служила какой-никакой, но все-таки защитой. Да и как бежать? Мало того, что ни зги не видно, так еще и ветер этот сумасшедший. Уже сейчас он вполне способен сбить с ног, надумай они вдруг высунуться из своего укрытия. А ведь это еще не все, судя по всему. Крепчает ветер. Крепчает с каждой минутой.

– Ну что там, Женя? – Степан заорал во всю мощь своих легких, но, похоже, крик его услышан так и не был.

Ладно, сами разберемся. Он сдернул с себя камуфляжку, не колеблясь, отрезал рукав и тотчас же обвязал им лицо. Дышать стало значительно легче. Та же участь постигла и другой рукав – для Улуши. К ней он добирался едва ли не ползком. Ветер даже здесь намеревался сбить с ног, опрокинуть, а то и унести вовсе, словно опавший осенний лист. Добрался-таки, обмотал нижнюю часть лица девушки рукавом и знаками показал остальным, чтобы те проделали со своей верхней частью одежды точно такую же процедуру.

Выполнив то, что было велено, Женя наклонилась к его уху:

– Все в порядке у нее с грудью. То она к своему талисману прикасалась.

Талисман. Миниатюрная деревянная копия местного божка, который был жив-живехонек и в свободное от работы время развлекался тем, что, переодевшись последним бомжом, посещал родной мир Степана да выдергивал из него ни в чем не повинных людей. А Улуша, значит, адепт его. Могла ли быть статуэтка чем-то наподобие коммуникационного устройства? Приглядывает божок за Степаном при помощи Улуши. «Господи, ну что за бред я несу!» – он потряс сиртю за плечи. Ничего так и не добившись, осторожно уложил ее наземь лицом к себе, чтобы видеть, когда девушка наконец очнется.

Их убежище мало-помалу засыпало песком. Поначалу он был лишь на дне, да и то тонким слоем. Теперь же можно было смело утверждать, что уровень песка поднялся сантиметров на десять. Что будет потом? Через час, через два, через пять часов? Уходить отсюда надо! Хоть ползком, хоть кувырком, но идти. Пока не поздно, пока ураган не начался в полную силу.