Ма. Лернер - Страна Беловодье

– Небольшие приходилось.

– Молчи и не мешай, – потребовал, вручив Даниле иголку и нити из сухожилий.

Вместо того чтобы приступить к операции, Земислав уселся на пол и негромко занудел нечто напоминающее молитву. Оставалось, прислонившись к стене, смотреть и размышлять. Корень признал, листья нет. Есть подозрение, по отдельности они не сработают. Тем не менее, такое снотворное – замечательное дело, и неплохо бы выяснить подробности. Обещал Баюн в конце концов лекарственные растения. Заодно и объяснения недурно получить. Полезное вещество. Ишь, как моментально вырубило. Намного лучше, чем водкой заливаться. Все равно орут, когда режут, и держать приходится, а этот бревно бревном. Ничего не чувствует.

И вообще странно все это. Вот, к примеру, за каким чертом язычник приказал при варке «Отче наш» читать? Он же дикарь и чхать хотел на подобные вещи. Ну символ веры – это ясно. Хотел убедиться, насколько подействовало. Ага, поймал мелькнувшую мысль за хвост, а ведь помимо отмазки для окружающих, на наговоры черные и волшебство злодейское еще и время определенное. Не меньше определенного срока, так предупредил про скорость. Занятно. Использовал чужую веру, и не придраться.

Земислав прекратил повторяющиеся песнопения и встал, наклонившись над лежащим человеком. Содрал с него остатки одежды и, глубоко выдохнув, воткнул руку в живот. Данила чуть не подскочил, а желание протереть глаза подавил только силой воли. Никакого ножа в руке его проводника не имелось, и мало того – тот продолжал ковыряться с сосредоточенным лицом во внутренностях, а снаружи не выступило ни капли крови, вопреки всему.

Вытащил пальцы из живота, шмякнул на блюдо кусок окровавленного мяса под оторопевшим взором свидетеля, прополоскал в ведре с теплой водой ладонь и вновь полез в чрево. Еще трижды извлекал нечто вроде гноя, крови и какую-то жидкую дурно пахнущую гадость, не забывая промывать руку. Потом остановился, постоял, вроде бы ничего не делая, пошатнулся, так что напарник поспешно поддержал, чтобы не свалился. Тело обмякло – явно непросто далось совершенное. Отстранившись, потребовал у так и торчащего с открытым ртом свидетеля удивительного лечения:

– Нож!

Получив нужное, полоснул по брюху больного и приказал:

– Шей! – сам тяжело отошел и почти рухнул на пол, сев возле двери.

Да уж, поспешно приступая к штопанью, подумал Данила. Действительно о таком лучше молчать. И о начальном поведении с ковырянием в требухе без всяких внешних признаков, и о нарочном ранении. Слава богу, резал неглубоко, чуть мясо задел. Ничего страшного. Зачем это сделано, он спрашивать не собирался. И так ясно. Любой посторонний своими глазами увидит оставшийся после операции шрам не шибко красивого вида. И детей выставил по той же причине.

Какое такое волхование? Все честно проделано при помощи правильных инструментов и лекарств. А что иные из них известны только жителям леса – это чужие проблемы. Но вот что его, Данилы, ничуть не стесняется, может означать две вещи. Либо доверяет, либо считает, что никому не расскажет. А собственно, почему? Если самому прибежать с доносом, можно пройти по следствию не обвиняемым.

А зачем? Что мне дает такое поведение? То-то и оно. Никакой выгоды, окромя проблем. И одновременно чем дольше молчу, тем хуже потом обернется. Почему сразу не доложил ближайшему попу про волхва-кудесника? Ах, из меркантильных соображений! Тут и настигнет наказание. Интересно, дополнительный крючок под жабры посланному с поручением, и не здесь, так в ином месте случилось бы, или чистое совпадение и я выдумываю? Все же не черное дело сотворил, а человека спас. Почему должен подозревать в гадких умыслах? Никаких сомнений, случайно совпадение. Не мог он заранее знать про заболевшего. Это же не дерево свалить на голову, в кишках неудобство возникло внезапно. Такое бывает.

– Все, – сообщил вслух. – Не очень красиво, и под конец мычать начал. Видать, боль пробивается.

– Так должно быть, – Земислав пошевелился и охотно взялся за протянутую руку, поднимаясь. – Четверть часа – и перейдет в нормальный сон. Все, – заявил за дверью, где его дожидались жильцы дома в полном составе. – Кажется, нормально, – общий облегченный вздох. – Грязь вынести, кто-то чтобы остался присмотреть, пока очнется.

– И нам неплохо бы поесть, – дополнил Данила. – Он совсем выложился и без сил.

– Так это сейчас, – обрадованно вскричал Отто. – Эльза, приготовь еду. – Старшая кивнула. – Маргарита, у отца. Виктор, со мной порядок наводить.