Ма. Лернер - Страна Беловодье

Он называл еще имена, раздавая поручения, но их было слишком много сразу, и не особо важно. Усталость после дня гре́бли и нервы на операции взяли свое. Голова не работала, а живот издавал не очень красивые рулады, пока на стол выставлялась куча горшков с разнообразной едой. Для начала горячее хле́бово из рыбы с душистыми травками. Речной живности вообще было полно. Рыба жареная, вареная и соленая, раки, моллюски. Хлеб ржаной, огромная коврига, что особенно порадовало после лесной жизни. Зайчатина вареная, соленые грибы, морковка с огурцами. Еще сладкие пирожки из смешанных с медом хлебных крошек.

Кто бы ни правил на кухне, кухарить человек умел, и жили здешние недурно. Сегодня наверняка не было времени для готовки, и мало шансов, чтобы угощение не осталось со вчерашнего. Тем не менее, питание вышло на славу. Данила давно потерял точный календарь и не очень в курсе, положено мясное или пост наступил, но они-то должны знать. А значит, и спрашивать не надо. Тем более что отсутствует уверенность, что сами точно знают.

В здешнем году триста семьдесят три дня и сорок две минуты. Поделили по тридцать одному в месяце и дополнительные сутки на Новый год, празднующийся в сентябре и считающийся нулевым днем. Гораздо позднее выяснилось, что в сутках двадцать два часа и сорок восемь минут. Но даже получив данные, долго разбирались, нужно ли по-прежнему считать двадцать четыре часа, сдвигать даты и праздники по-старому или оставить новые по вычислениям. И что делать, если из-за путаницы люди два столетия нарушали пост и другие предписания. Давать отпущение грехов за прошлые прегрешения или махнуть рукой.

С лунными месяцами тоже сложно. Две штуки в небе требовали специальных астрономических таблиц для вычисления полнолуния и особенно соответствий с прежними знаменательными датами. Еще и нулевой день всех сложностей не решал, за прошедшие столетия убежало достаточно за счет разницы в сутках. В результате одновременно существовало два календаря – церковный и простой, привязанный к сельскому хозяйству. И религиозные праздники имели тенденцию постоянно перемещаться, заставляя обычных людей чесать затылок.

Для священников в типографии Патриархии выпускали специальный ежегодный напоминальник, содержащий обе даты, однако церкви в округе не видать, а у простых людей, да еще в глубинке, редко можно найти. Дорого, и пока попадет в чащу, нередко уже и опоздали. Разговоры о реформе для общего удобства шли как бы не первое столетие, да воз и ныне там. От некоторых вещей отказываться иерархи категорически не желали, вопреки очевидной пользе. Приверженность традиции и нежелание исправлять время обрядов влияло на их умы сильнейшим образом.

– А это что? – спросил недоуменно про очередное блюдо.

– Картошка.

– Фиолетовая? – поразился Данила.

– А что?

– Сорт такой, – объяснил вернувшийся Отто. – Редкий. Грят, полезная, что-то в ейных нутрях содержится, даже на побережье берут. За горами почему-то не хочет расти. Почва, грят, не та.

– Для мозга хорошо, – пробурчал Земислав, откликнувшись на взгляд Данилы, – до поздней дряхлости сохраняешь способность вспоминать и запоминать, но гораздо важнее – никогда в юродивого глупца на старости лет не превратишься. Да и вообще полезно. Печени хорошо, желчному пузырю, и при ранах заживает лучше.

Судя по переглядыванию хозяев, насчет таких подробностей до сего момента они были не в курсе и вряд ли в будущем отдадут задешево свой продукт.

– Ик, – выдал, отваливаясь от стола через некоторое время, Земислав. Жрал он впервые за совместное путешествие очень много, жадно и мало обращая внимания на хорошие манеры. Поглощал пищу без разбора, на манер печки, использующей дрова. Вкус роли не играл. Видать, не так просто дается волхование. – Поспать бы.

– Эльза, проводи на сеновал, – отдал распоряжение Отто.

– Я потом? – спросил Данила, обращаясь к спине. Реакции от его лоцмана не последовало. Ну и ладно. Можно спокойно похлебать слабого пива из кувшина и задать давно мучивший вопрос. Устал он от непонятностей. – Вы на каком языке между собой говорите?

– На готском.

– А это кто? Только не говори «мы»!

Отто легко рассмеялся.

– Там, до Исхода, в прежнем месте под названием «Кырым» был такой народ. Предки пришли с Гермогеном сюда не сразу. По прежнему счету год семитысячный от сотворения мира, потому многие верили в конец света, тем более что османы собирались уничтожить Феодоро и согласились уйти в неизвестность. По-здешнему был двести пятьдесят шестой год от Второго Исхода.