Евгения Мелемина - Полёт попугайчика

— Енот? Твою налево, енот!..

Он очередной раз соскользнул с выступающего из земли корня. Кит подставил обе руки, подхватив Томми под вздрагивающие ребра.

На этот раз Томми не стал взбираться обратно и балансировать, а просто вышел из-под рваной тени качнувшейся кроны. Одернул футболку.

— Домой, — скомандовал он. — Мы сегодня оба круто облажались, и надо это дело заспать, правильно?

Кит наклонился и поднял сумку с ноутбуком, брошенную на траве. Он перекинул ремень сумки через плечо, и пошел следом за Томми, стараясь не наступать на его быструю маленькую тень.

Он знал, что облажался — плакал на мосту. Лил слезы вместо того, чтобы трезво взвесить все факты и попытаться привести свои мысли в порядок. Засчитано.

Но в чем облажался Томми? Непонятно.

На следующем посещении психолога Томми сказал, что видел во сне гору использованных женских прокладок. Видел он их на самом деле или нет, он не знал. Торопился отвязаться, чтобы вернуться к полюбившемуся делу — запираясь в комнате, писал лирического героя по имени Томас Митфорд.

Он услышал о лирических героях на уроках в начале года, и словосочетание запало в память, со временем смешавшись с причудливыми представлениями Томми о самом себе. Ощущая себя центром и средоточием подростковых страданий, Томми позволил себе слабость — вывел героя, ответственного за всех.

Такие герои обычно обладают набором непобедимых качеств, терпят лишения для того, чтобы стать еще сильнее, и в конце концов побеждают зло, иногда ценой собственной жизни.

Чутье подсказывало Томми, что он идет проторенной дорожкой вечных сюжетов, и его Томас Митфорд мало чем отличается от бессмертной Золушки, нехитрую историю которой на какой лад не перекладывай, все равно получится хит.

Людям нравится герой, вылезающий из Южного Централа в прохладные офисы Вашингтона. Это дает им надежду.

Этим Томми себя и оправдал. Его персонаж должен был дать подросткам надежду.

Тому, кого на каждой перемене макают в унитаз, очень недостает надежды на лучшее будущее.

Не всем бедолагам достается в друзья Кит Хогарт с тонной оружия в гараже, но все должны верить в то, что когда-нибудь из очередной помойки поможет выбраться именно он.

Блог Томми забросил. Не писал больше смешных историй на пару сайтов с неизбежными простынями рекламы по бокам. Сайтов, на которых его истории привечали и ставили им зеленые симпатичные плюсики. Томми не заходил в соцсети, прекрасно зная, что несколько фоток со спектакля Минди превратились в сотни демотиваторов. Он знал, на что шел, разоблачаясь перед уймой благовоспитанного народа — шансов, что никто не вынет телефон и не снимет фото, не было никаких, но смотреть на результаты Томми не хотел.

Не хватало духу. И без того вылазки на улицу превратились в пытку. Несмотря на безупречную репутацию миссис Митфорд, а может быть, благодаря этой репутации, каждый житель города натренировал особое выражение лица «Томми-Митфорд-сумасшедший-извращенец», и пользовался им незамедлительно, стоило только Томми показаться на горизонте.

Исключением были миссис Хогарт и Кит. Миссис Хогарт потому, что ее саму теперь разглядывали с известной долей презрения, а Кит потому, что ему было плевать.

Ему было бы наплевать, даже если бы Томми застали трахающим соседскую собаку.

— Беспринципный кошмар, — окрестила его миссис Митфорд, не подозревая, что Томми не забрался еще в петлю только благодаря беспринципности Кита.

Беспринципности — или спокойствию, с которым он воспринимал все, что его окружало.

Еще одно оскорбительное словечко из лексикона миссис Митфорд — толерантный. Она произносила это слово с таким выражением брезгливости, что сразу становилось понятно — в ее доме толерантностью не гордятся.

Но Кит не был толерантным. Он просто не задумывался о таких вещах, как правильность и неправильность чьего-то поведения относительно общественного мнения. Томми проводил с Китом целые дни и обнаруживал чудовищные с общей точки зрения пробелы в той зыбкой системе, которую принято называть моральным обликом.

Моральный облик Кита был похож на продырявленный пулями флаг. Кит не считал нужным уважать чужие вероисповедания и подчиняться требованиям верующих.

— Мы читаем молитву перед обедом, — поделился как-то Томми. — Утром не читаем, вечером не читаем, а в обед обязательно.

— Зачем?

— Маме так спокойнее.

— А тебе?

— А мне пофиг, хотя иногда бывает лень.