Евгения Мелемина - Полёт попугайчика

— А что я скажу?

— Иди, Томми, — поторопил Кит. — Я догоню и сам разберусь, ты не успеешь даже рот открыть. Только иди прямо сейчас, хорошо?

Он нервно покусывал губу.

— Слушай, если ты решил расстрелять полицейских, то я никуда не пойду, — сообщил Томми на всякий случай.

— На кой черт мне стрелять в полицейских?

— Не знаю. Мне кажется, вообще нет разницы, в кого стрелять. Поэтому мало ли…

— Быстро вниз, Митфорд! — зло заорал Кит. — Ты ведешь себя как полный идиот! Я сто раз просил — доверяй мне, делай, как я скажу! Вот и делай или катись в задницу со своими нервами!

— Ладно, я покатился, — раздраженно отозвался Томми и побежал вниз.

Его подгонял ветер и крутой уклон, и к полицейской машине Томми прибыл пыльным вихрем, опутанный вырванной с корнем травой, и исцарапанный.

Полиция приткнулась к «форду» Кита так, чтобы не дать ему уехать. Мелькнула черная форма, Томми оперся ладонью о раскаленный капот и выскочил прямо перед офицером, улыбаясь, как ребенок, впервые увидевший Санту в супермаркете.

— Привет!

Офицер — женщина средних лет, маленькая, с задумчивыми грустными глазами, повернулась и оглядела Томми с ног до головы.

— Это твоя машина?

— Нет, — радостно сказал Томми, переминаясь с ноги на ногу. — Это машина… моего друга.

— Так, — сказала она и наклонилась, рассматривая салон «форда» через поднятые стекла.

С другой стороны машины показался ее напарник — тип в зеркальных темных очках и с оберткой от гамбургера, торчащей из кармана.

— А ты у нас…

— Томми Митфорд.

— Томми, я офицер Робинсон, и нам очень нужен твой друг. Где он?

— Отошел отлить, офицер.

— А что вы вообще здесь делаете? — подозрительно осведомился напарник, таращась на Томми стеклами очков. — Валяете на травке девчонок?

Он обернулся, рассматривая холм.

Офицер Робинсон улыбнулась краешками губ, но ее усталые глаза не отразили даже тени этой улыбки. Томми наклонился и отцепил от кроссовка длинную сухую травинку.

Повисла напряженная тишина, ожидающая тяжелого грохота выстрела. Томми ощущал ее почти физически, и старался уменьшиться, слиться с пыльной дорогой, чтобы не попасть в зону поражения.

Он еле дышал, пригибаясь все ниже.

— Тебе плохо? — озадаченно спросил напарник.

Грохнуло. Ударилось в полной тишине. У Томми подкосились ноги, в глотке пересохло. Офицер Робинсон кинулась к нему и схватилась за запястье, измеряя пульс, напарник подпрыгнул на месте, схватился за очки и с хрустом снял их, чуть не смяв в ладони хрупкую оправу. Легкая тень мелькнула и упала под ноги Томми.

— Извините, — сказал Кит, протягивая напарнику водительские права. — Хлопаю дверцей по привычке — в первой моей тачке она была совсем разболтана. Томми, хватит придуриваться, офицеры на работе, им не до шуток.

Пока напарник рассматривал права, офицер Робинсон изучила открытый Китом багажник, заглянула в салон и проверила все потайные местечки.

— В чем дело-то? — спросил Кит, получая обратно свои права. — Что-то случилось?

— Не нужно вам здесь играться, детишки, — сказал напарник, снова цепляя очки на нос. — Тут творится что-то нехорошее.

— Творится нехорошее? — переспросил Томми, успев прийти в себя. — Появилась чупакабра? Скажите, что да. Я обещал маме, что поймаю эту штуковину, и она сделает из нее отменную отбивную. Мама из чупакабры, а не чупакабра из мамы.

На этот раз улыбнулся напарник, а офицер Робинсон смотрела на Томми неподвижным внимательным взглядом. Она успела отметить учащенный пульс мальчика, и теперь искала признаки волнения и на его лице, но лицо Томми выражало только глупую щенячью радость.

Рядом с ним стоял мальчик, выглядевший слишком серьезно для своих лет. Сумрачный парнишка, спокойный донельзя. Большинство водителей в такой ситуации нервничают, а этот держится молодцом.

Два совершенно разных парня. Симпатичный рыженький малыш и его сумрачный друг. Умилиться бы — вместо того, чтобы шляться по городу в поисках дешевой травы и не менее дешевого пойла, эти двое бродят по холмам и дышат свежим воздухом, и даже сигарет при них не оказалось, а в салоне машины идеальный порядок.

Но умилиться не получилось. Настораживало неприятное выражение глаз Хогарта и издевательски-радостная улыбка Митфорда.

У офицера Робинсон был кое-какой опыт в работе с подростками, сбившимися с правильной дорожки, и она была уверена, что эти двое тоже давно стоят на зыбкой почве, но ничего конкретного предъявить им нельзя.