Евгения Мелемина - Полёт попугайчика

В конце концов он отвернулся от Митфорда, и ему сразу стало спокойнее.

Дом престарелых стоял на холме, и чтобы добраться туда, Томми пришлось попотеть. Склон бы таким крутым, что если бы кому из стариков вздумалось сунуться обратно в город, он покатился бы кубарем и вряд ли остался в живых.

Два раза в день на холм карабкался старый одышливый автобус, но Томми на него опоздал.

Он пошел пешком и поначалу только радовался тому, что приходится напрягать ноги, приходится беречь дыхание — эта нехитрая работа тела отвлекала и развлекала его. Но через полчаса ходьбы все стало намного хуже. Солнце упорно пекло в затылок, словно выбрало его мишенью через особо точный прицел. Волосы слиплись, губы приходилось то и дело облизывать.

Чертов ад, с раздражением подумал Томми, один из семи кругов — разорвать легкие, чтобы забраться к кучке стариков с привязанными к ноге мочеприемниками.

Дорога, залитая серебристым асфальтом, вдруг уперлась в тенистый сад, в котором все было настолько тщательно высажено и нежно, что глазам не верилось.

Деревья были не светлыми и не темными — листва их была совершенного приятного зеленого оттенка. Трава росла привольно, но угадывался в ее нестройных рядах обдуманный контроль. Скамеечки, низенькие, очень широкие, выкрашены были в приятный кремовый цвет, ничуть не напоминающий больничные безликие цвета.

Томми попался на пути камешек, и он обошел его — камешек лежал на тропинке так, будто его положила чья-то заботливая рука.

За кронами деревьев угадывалось здание — оно выставило напоказ лишь круглую башенку и центральный вход с белой аркой над тонкими колоннами. Колонны врастали в арку каменными охапками виноградника.

Распахнутая дверь приглашала в прохладный холл, где запахи лекарств, гнили и пыльных матрасов с успехом маскировались душистой вербеной и настойчивым запахом розовых гераней.

В холле никого не было. Томми заглянул в гардероб и увидел там пару старых облезлых пальто. На столике перед окном лежал веер рекламных проспектов. Вставные челюсти, мосты, протезирование, массажеры для пяток.

Запах герани — Томми ненавидел его, с трудом отличая от запаха разложения.

— Эй! — позвал он, отвернувшись от окна. — Здесь кто-нибудь есть? Кто-нибудь?…

Он видел лестницу, ведущую наверх, чисто вымытую лестницу с выщерблиной на первой ступеньке, но подниматься туда без сопровождения не хотел.

«Томми Митфорд. Старикан Митфорд. Ему давно пора на свалку, он гадит под себя и не может сожрать ничего тверже взбитых сливок.

— Невелика беда, мы разжуем ему мясо и овощи. Разжуем ему и подадим через трубку в беззубый рот, наши слюни и чертово куриное мясо, белые куриные грудки…»

— Юноша?

Томми обернулся и увидел улыбающуюся девушку с белым прямоугольником бейджика на клетчатом платье.

— Вы посетитель? К кому пришли?

Не дожидаясь ответа, она уставилась в монитор и защелкала пальцами по клавишам.

— Миссис Флорес, — сказал Томми, подходя ближе. От девушки угрожающе потянуло запахом какого-то полузабытого лекарства. — Я пришел к миссис Флорес.

Девушка подняла на него серые внимательные глаза и задумалась. Видимо, основной компьютер находился у нее в голове.

«Данные обработаны», — мысленно подсказал ей Томми. Будет забавно, если она так и скажет, а потом выдвинет челюсть, а там окажется стопочка белых листочков с именами и фамилиями, как в ящиках со школьными анкетами.

— Миссис Флорес умерла три года назад, — приветливо сказала девушка.

На ее бейджике было написано «Энн».

— Умерла? А другой миссис Флорес здесь нет?

— Она была единственная, — с достоинством ответила Энн и вдруг встревожилась: — Вы ее родственник? Вы не знали?

Томми пожал плечами:

— Это не так уж важно. У меня была двоюродная сестра, ее звали Кэтрин. Я помню ее день рождения. Был большой пирог, а еще пришел клоун, она увидела его и разревелась… Так вот, моя сестра умерла, а мне никто об этом не сообщил, что уж говорить о какой-то миссис Флорес.

Энн выслушала его профессионально-внимательно, и таким же профессионально-сочувствующим голосом произнесла:

— Примите мои соболезнования.

— Спасибо. Можно я прогуляюсь тут по саду? У вас очень красиво. Я никогда тут не был.

— Конечно. Миссис Флорес любила сидеть на третьей лавочке за большой липой в конце аллеи. Может, вам захочется увидеть это место.

— Конечно.

Томми улыбнулся ей и поймал ответную улыбку, в которой ему почудилась симпатия. Настроение предсказуемо поднялось — Томми сильно зависел от оценок окружающих и радовался, когда ему удавалось кому-то понравиться.