Сергей Марьяшин - Роботы божьи

― Ответь, это важный звонок. Я соединяю.

― Здорово, братан, ― сказал Аслан, проецируясь перед ним в полную величину в виде полупрозрачного голубоватого призрака. Заметив Наташу, он церемонно склонил голову и добавил: ― Здравствуйте, милая барышня.

Наташа улыбнулась ему. Аслан сидел на чем-то, закинув ногу на ногу. Он был худощавым загорелым брюнетом лет сорока, с добрыми глазами и мягким приятным голосом.

― Вижу, ты занят, поэтому буду краток. Я посмотрел договор со "Стеклянным городом" и вот что скажу: твой друг ни в коем случае не должен его подписывать. Или пусть хотя бы не подписывает приложение. Если подпишет, окажется в большой беде.

― А что не так? ― спросил Егор.

― Договор составлен очень грамотно. На вид он совершенно обычный, но к нему есть секретное приложение. Согласно приложению, работодатель имеет право на все. Вообще на все, понимаешь? Он попадет в рабство. Они могут велеть ему убить кого-нибудь, или покончить жизнь самоубийством ― и он не сможет отказаться.

― Да ну, бред какой-то, ― не поверил Егор. ― Так не бывает.

― Ха! Ты, видно, не имел дела с китайцами. Конечно, слова "убийство" там нет. Но я привык видеть суть. А суть такова, что в приложении в закамуфлированном виде прописана эта возможность. От юриста ее не спрячешь, но простофиля вроде твоего друга не заметит. Это пункты приложения... с триста пятого по триста восьмой. Там, где сказано, цитирую: "Работник обязуется не перекладывать на работодателя ответственность за возможный моральный, материальный и физический ущерб или иной вред, нанесенный им третьим лицам в результате выполнения поручений работодателя".

Егора, привыкшего к литературному языку, передернуло. Аслан продолжал:

― А в пункте триста девятом сказано, что он не имеет права даже разглашать факт существования этого приложения. Его заставят натворить что-нибудь страшное, а он будет обязан взять вину на себя.

― Мишку никто не заставит, ― сказал Егор убежденно.

― На это есть параграф "Ответственность сторон за неисполнение договора", ― парировал Аслан. ― У работодателя ответственности, понятно, никакой. В случае неисполнения договора работником ― а приложение является неотъемлемой частью договора ― на работника накладывается штраф в размере тридцати трех тысяч трехсот рублей.

― Что за сумма такая дикая? ― изумился Егор. ― Мишка за три жизни ее не заработает.

― Ты просто не имел дела с китайцами, ― терпеливо повторил Аслан. ― Эта сумма ― условный знак. Знак "Триады".

Егор поежился. "Триада" была одной из самых сплоченных и жестоких этнических мафий Москвы. С ней боялись связываться даже полицейские.

― Почему именно тридцать три триста?

― Три ― символ "Триады". Но у этой суммы есть и практический смысл. Тридцать тысяч ― это средняя цена, которую можно выручить за здорового молодого мужчину, если разобрать его на органы и продать их на черном рынке. Прецеденты были, я о них слышал. Такие дела, брат.

Егор молчал, переваривая услышанное. По всему выходило, что Мишка снова собрался вляпаться, причем на этот раз в очень опасное дерьмо.

― Спасибо, Асланик, я ему скажу, ― сказал он. ― Ты сам-то как?

― Да ничего, помаленьку. Вот, с девушкой познакомился. Путешествуем вместе.

Рядом с изображением Аслана появилась вторая объемная фигура ― маленькая симпатичная вьетнамка. Она улыбнулась и что-то прощебетала на своем языке.

― Говорит, хорошая у тебя квартира, ― перевел Аслан. ― Устала жить в палатке.

― Приезжайте в гости.

― А вот возьму и приеду. Что тогда делать будешь?

― Куплю бочку соевого пива. Или две.

― Заметано. Ладно, давай, братишка, нам с Линь пора прятаться, чтобы не привлечь лишнего внимания. Места здесь опасные.

― Пока, Асланик! Спасибо тебе! ― искренне поблагодарил Егор.

Изображения Аслана и Линь погасли. Егор принялся лихорадочно вызывать Сурмилова, забыв от волнения о сидящей рядом Наташе. Он долго ждал, слушая казавшиеся бесконечными гудки. Мишка не ответил.

* * *

Первый вечер с гулловским роботом Егор не забудет никогда. Ни разу за свою прежнюю жизнь он не был так счастлив ― разве что однажды в детстве, получив в подарок на шестилетие карликовую настольную козу из "Юкеи". То было чистое беспримесное счастье, какое испытываешь, когда мал и пока не знаешь мрачных сторон взрослой жизни; но длилось оно совсем недолго. Технология клонирования eщe не достигла полной надежности, и через пару месяцев коза сдохла от неизлечимого аутоимунного заболевания. Магазин вернул деньги, но это не могло ничего исправить. Егор рыдал две недели, доведя себя до икоты и судорог. Мертвая коза стала первым зловещим признаком того, что с миром не все в порядке. Маленький Егор твердо усвоил, что счастья без расплаты не бывает.