Сергей Марьяшин - Роботы божьи

― Они хотят видеть тебя.

Он встал и пошел вслед за старостой. Миновав узкий проход между хижинами, они очутились на вытоптанной песчаной площадке перед обиталищем высших существ. Староста велел ему ждать снаружи, а сам, приоткрыв дверь, нырнул в темноту большого дома. Вскоре он вышел оттуда. Староста был не один: он держал в руках перед собой нечто белое и лохматое. Оно было живым.

Ветер стих словно по волшебству, и тут же навалился гнетущий зной. Зеленое солнце палило, как в аду. Кожа покрылась капельками пота, но он не замечал этого. Он не мог оторвать взгляд от загадочного существа в руках старосты. Тот бережно посадил драгоценную ношу на потемневший от времени низкий деревянный столб, торчавший из песка возле входа в хижину. Склонившись перед ней, староста медленно отошел, пятясь спиной.

Поравнявшись с ним, староста молча подтолкнул его, чтобы он приблизился к существу. Он повиновался. Приблизившись, он смог разглядеть лохматый холмик как следует. Существо размером с голову ребенка было полностью покрыто белоснежными перьями, состоявшими из тончайшего пуха и казавшимися невесомыми. Их белизна была нестерпимо яркой ― ярче, чем раскаленный на солнце песок и чем все, что он когда-либо видел. Такого цвета просто не существовало в природе. Перья словно испускали белоснежное сияние ― сверхъестественную радиацию, видимую невооруженным глазом. У холмика не было ни глаз, ни ушей, ни конечностей.

Сидевшее на столбике существо было даже более реальным, чем незыблимо вещественные дома и пальмы вокруг. Оно превосходило окружающую действительность, выделяясь из нее нездешним сиянием. При этом оно выглядело таким беззащитным и нежным, что, казалось, любое неосторожное действие может причинить ему непоправимый вред.

Он мог с легкостью наступить на пушистый холмик ногой и раздавить его. Ярко представив, как беспомощное создание сплющивается под его ступней и брызнувшая кровь окрашивает алым трепещущий на ветру пух, он пришел в ужас. Непереносимое видение вызывало боль. Кощунственный образ заставил его сердце сжаться, словно в предчувствии гибели самого дорогого, что у него есть ― того, что дороже самой жизни.

По его щекам покатились слезы. Он не видел ничего вокруг, кроме волшебного существа, сидящего на столбике перед ним. "Возьми его в руки", ― послышался шепот старосты за спиной. Он вытер слезы и осторожно протянул руки к белоснежной копне. Существо не шевелилось. Он осторожно подсунул под него ладони и взял его в руки. Снизу у холмика оказалась покрытая нежной кожей толстая присоска. Она была розовой, как кожа человеческого младенца. Он чувствовал ладонями ее тепло. Существо было горячим и живым. Сквозь тонкую кожу ощущались мягкие толчки: это билось его маленькое сердце.

Когда он взял существо в руки, что-то произошло. Его пронзила теплая волна, подобная электрическому току, только мягкая и нежная ― через ладони и руки прямо в грудь. Он ощутил, как в тающем сердце открылась невидимая дверца, и весь затрепетал в предвкушении чуда. Через открывшееся в груди отверстие на него излился поток любви и тепла. Мир вокруг пел и сверкал божественным огнем.

Его ноги подкосились. Он упал на колени. Староста опустился рядом с ним; его сияющее лицо светилось пониманием. Староста смотрел на него ликующим взглядом, словно говоря: "Теперь ты понял?"

Он понял Все. Это было Высшее Существо; одно из нескольких, бережно управлявших его жизнью. Теперь он знал, что всегда был любим ― без причин, условий и обязательств, вечно. Ему нечего бояться: все сущее создано для его блага. Страха не существует; он сам выдумал его, забыв о том, откуда он родом. Он понял, что никогда и ничего не делал неправильно. Жизненные "успехи" и "неудачи" не имели значения. Все его поступки и решения были верными, ибо с бесконечной мудростью направлялись Ими, и все они вели его сюда ― в присутствие породившего его Высшего Существа. Его путь был завершен.

Толчки крови в присоске усилились. Сердце белоснежного ангела билось в унисон с его сердцем! Удары становились все громче; теперь они грохотали, как небесный гром. Мир содрогался им в такт. Стук космического сердца развеял окружающую деревню, словно дым. Все вокруг исчезло. В целом мире остались лишь они Двое: он и Высшее Существо в его ладонях.

Это была кульминация его жизни. Дрожа всем телом, он застонал от счастья. Казалось, столько любви разом вынести невозможно ― сердце не выдержит и разорвется на части, и он умрет. И вдруг он понял, что уже мертв. Бояться нечего, все уже случилось. Он здесь, потому что умер!