Руслан Агишев - Клан. Обрести силу

Земляные укрепления, растущий деревянный частокол, пара башен, выросли за какие-то

два дня… В занятых городах уже появились свои наместники. Лазутчики доносят, что

кое-где даже восстановили старое городское управление… Нет! Шамор другой и не надо в

нем видеть наших старых врагов. Это опытный и страшный враг, который сюда пришел

надолго.

Он оторвал взгляд от разворачивавшегося лагеря и повернулся к внимательно

слушавшему ему горцу.

- И есть еще одно, о чем ты совершенно позабыл…, - его губы слегка тронула улыбка, которая сразу же пропала. – Напомни мне, где и когда моя гвардия воевала? – Гуран, еще

секунду назад сдерживал себя, чтобы не возразить королю, сразу же сник. – Именно так!

Всех вас будоражит горячая кровь, и вы совсем об этом забываете. Ольстер, милостью

Благих, вот уже три десятка лет ни с кем не воевал. Ты понимаешь, Гуран? – тот угрюмо

молчал, ни слова не пытаясь вставить. – Вижу, понимаешь… А Шамор? – после

многозначительной паузы молодой король продолжил. – Вся история султаната последних

пол столетия это непрерывные большие и малые войны, стычки и приграничные набеги…

А как обычные деревенские раздолбаи становятся бессмертными, надеюсь ты тоже не

забыл? – тяжелый взгляд короля почти пронзал горца насквозь. – Сначала надо отрубить

два полных срока на границе со Степью или Империей Регула – целых восемь лет… и

только потом … если выдержишь испытание тебя зачислят в ряду султанской гвардии.

Тут его глаз привлек взбирающийся на пригорок небольшой отряд всадников, во главе

которых скакал высокий мужчина с черно-красным бунчуком в руках. Это снова были

посланцы от шаморского полководца Сульде Неистового!

- Гуран, - король наклонился к горцу. – Скачи к лекарю и узнай, как там Фален. Потом

вождя торгов ко мне… Нехорошие предчувствия у меня…

Встреча с шаморцами состоялась в королевском шатре, возвышавшемся в отдалении.

Посланник, высокий мужчина с гладко выбритой головой, часть которой была покрыта

затейливой татуировкой, ожидал короля, держа в руках длинное копье с неизменным

хвостом красно-черного бунчука

- Хой! – приглушенно вырвалось у него, когда посланник перевел глаза с

приближавшегося короля с телохранителями на королевский шатер, окрашенный в

ярко-алый цвет. – Это божественный по чистоте цвет, достойный лишь самого Великого

султана, да продлятся его годы вечно, - тихо прошипел он, хватая за рукав одного из своих

сопровождающих. – Откуда у этих земляных червей такая ткань?

При приближении короля посланник снова натянул на свое лицо презрительную маску, словно даже одно лишь общение доставляло ему неимоверные страдания.

- Я, Борхе сын Коэна Копьеносца, тысячник Алого тумена Великого Шамора, - посланник

стукнул себя в грудь. – Моими устами говорит сам Победоносный Сульдэ… Где тот, кто

подло напал на сотню Урякхая? Выдай мне эту собаку живым и наслаждай еще тремя

днями жизни!

Король Роланд, окруженный своими приближенными молчал и неуловимо улыбался (как

казалось Борхе, нагло и вызывающе молчал), что еще больше усиливало его желание

раскроить ольстерцу череп. В какой-то миг тысячник настолько живо себе представил эту

картину, что даже почувствовал этот пряный и тяжелый запах крови… «Эта тварь еще

скалится, словно гулящая девка, - внутри Борхе бушевал настоящий огонь, который он с

трудом прятал за неподвижной презрительной маской. – Знал бы он, что и эти-то дни

дышит взаймы… Если бы не повеление Великого … то бессмертные Победоносного

Сульдэ давно бы уже втоптали этого хлыща в грязь. Великий - милостив и не желает терять

своих бессмертных, если все и так достанется ему… Но видят Боги, как же я хочу стереть

улыбку с лица этого ольстерского ублюдка!».

- Где он? – вновь спросил Борхе, требовательно пристукнув копьем с бунчуком по земле.

– Или слово короля Роланда стоит меньше ломанного медяка?! – тысячник с презрением

рассмеялся, намеренно оскорбляя владыку Ольстера. – Твое слово король Роланд?

Бледный, без единой кровинки в лице слушал его Роланд. Сейчас, смотря прямо в глаза

этому наглому, чувствующему свою силу посланнику, король непрестанно напоминал

себе… «Спокойно… Пусть говорит, - каждую секунду снова и снова повторял он себе. -

Надо ждать… Чем дольше эта обезьяна треплет языком, тем больше мы выигрываем

времени».