Руслан Агишев - Клан. Обрести силу

случае же упорства жителей и правителей захватываемых земель всю власть над ними до

полного успокоения получал командующей Атакующей орды – Победоносный Сульдэ.

Последний же хотел лишь одного – добраться до убийцы своего сына и вырвать своим

голыми руками его сердце. Поэтому его буквально трясло от каждой минуты и часа

промедления, грозящего бегством его личного врага.

- Великому султану, да продлят Благие его годы на вечность, нужны не сгоревшие

головешки и каменные завалы, а богатые города и крепкие крепости, - старик медленно

гладил свою бороденку, настаивая на своем. – Только тогда иссекающий золотой ручеек

золотых и серебряных монет начнет превращаться в полноводную реку, питающую

султанскую казну, из которой …, - он с хитрым прищуром посмотрел на Сульдэ. – Питаешь

и ты!

Все эти мысли для командующего были ясны как день, что он не преминул и отметить.

- Не путай султанскую казну со своим личным кошельком, - язвительно буркнул он. – Все

их золото и так станет нашим! Этот мальчишка на коленях будет умолять нас забрать

накопленные им богатства, - вскочил Сльдэ с мягкой кошмы. - Умолять… давясь кровью и

слезами… Ползать на коленях, целую кожу моих сапог, - он вплотную подошел к кади и

смотря на него сверху вниз, угрожающе произнес. – Завтра, ранним утром, левое крыло

орды ударит по лагерю врага. Правое же зайдет с противоположной стороны от города и

погонит оставшихся трусов к реке, где…, – его пальцы с хрустом сжались в кулаки. –

«Бессмертные» растопчут их.

Одетый в те же массивные инкрустированные шаморскими символами доспехи, что и его

легионеры, Сульдэ в этот момент буквально расточал вокруг себя неотвратимую угрозу.

Однако, прожившего при дворе великого султана полную опасностей жизнь кади сложно

было пронять этой внешней мишурой.

- Я слышал кое-что про одного твоего тысячника, - за спиной повернувшегося Сульдэ

раздался вкрадчивый, с показной тревогой, голос. – Кажется, его Борхе зовут…, -

командующий орды замер с неестественно прямой спиной, словно в нее кто-то воткнул

металлический стержень. – Говорят, какие-то дикари, - старик намеренно тянул некоторые

слова и, казалось, испытывал при этом непередаваемое удовольствие. – За пару часов почти

уполовинили его тысячу… Это странно, не правда ли? – продолжал он разговаривать со

спиной, скрипящего зубами Сульдэ. – Тысячу «бессмертных» из алого тумена, возглавляемого самим Сульдэ Победоносным, перестреляли как жалких куропаток дикари.

Думаю, великому султану, да правит он вечность и сто лет, будет опечален, когда узнает, его непревзойдённых «бессмертных» разгромили торги… Да-да-да, те самые торги, что

несколько десятилетий назад посмели выступить против власти великого султана, да не

оставят Благие его своими милостями.

«Опечален…, - проносилось в голове у застывшего в центре шатра командующего. –

Великий будет просто в ярости, если это ему расскажут так, как надо!». Сульдэ, наконец, медленно повернулся и встретился с глазами кади, все также поглаживающего свою

бородку.

- Хорошо…, - глухо и еле слышно проговорил Сульдэ. – У тебя есть еще один день. Я

буду ждать ровно сутки… И если этот королик до восхода солнца второго дня не придет

сам и не приведет того, кто повинен в смерти моего сына, то «бессмертные» все здесь

смешают с грязью и … кровью.

В этот момент тяжелая ткань, расшитая золотыми цветами и птицами, у входа

шелохнулась, и оттуда раздался негромкий голос.

- Господин, - вслед за голосом показался тяжелый шлем с высоким плюмажем из

конского волоса, принадлежащий хранящему покой командующего телохранителю. –

Господин! – у входа застыл, преклонив одно колено, массивный воин. – У лагеря схвачен

лазутчик, - он поднял голову и сразу же увидел нетерпеливый взмах руки.

Воин сделал шаг назад и уже через несколько мгновений снова появился в шатре, ведя

пригибающегося перед ним человека в рванном овчинном зипуне.

Несколько минут взгляды всех присутствующих были прикованы к этой невысокой

фигуре с рожей пройдохи, увидев которого в толпе сразу же хотелось звать стражу или

вязать его самому.

Видимо именно эти мысли и гуляли в голове у Сульде, когда, нарушив молчание, он

бросил краткое:

- На кол лазутчика.

Крепко державший пройдоху дюжий легионер был готов ко всему – к мольбе и стонам, целованию земли и сапог, припадочной пене изо рта и падениям замертво. Но перед тем, что случилось дальше, его выдержка спасовала…