Руслан Агишев - Клан. Обрести силу

поднял! Ха-ха-ха! Комтуры носятся туда-сюда. Зажглись сигнальные огни. Думали

нападение. А мои-то…. – тут новенький неожиданно осекся и замолчал.

Десяток во время всего этого рассказа уже не лежал. Незнакомые кусочки металла ходили

по их рукам, вызывая странное ощущение своей прохладой и еле ощущаемым запахом

крови.

- Что это? – Халли, наконец, не выдержал. – Что это такое?

Новенький приподнял голову и оглядел их всех так, словно впервые видел свой десяток –

тех, с кем почти сутки до этого месил чуть подмерзшую грязь и снег, до кровавых мозолей

отрабатывал защитные приемы с тяжелой пикой. Он медленно встал с места и вытянулся.

Его рука потянулась к животу – туда, где обычно располагалась небольшая, в локоть

длинной, металлическая фигурная дубинка с львиной головой – символ власти комтура.

- Я Тумос Фланк из рода благородных Фланков, - новенький впервые предстал перед

своими товарищами тем, кем был еще недавно. – Комтур первой турии …, - он внезапно

запнулся, словно только что понял, что говорит что-то не то. – Бывший комтур первой

турии тысячи достойнейшего Борхе.

Десяток словно окаменел. Тот, кто вместе с ними терпел издевательства Верда, оказался

таким же комтуром, пусть и бывшим. Первым, снова, как и всегда, среагировал Сатор, вскочивший с места и вытянувшийся в стойке. Однако, сразу же, нервно хмыкнув на

взбрыкнувшие армейские рефлексы, расслабленно опустился на расстеленную под ногами

шкуру.

- Да, я Тумос Фланк! Я тот самый комтур, что первым ворвался на крепостной бастион

Порто-Бремена, этого зловонной пиратской дыры, и получил за это Золотого Льва, -

рявкнул он, глядя на опускающегося Сатора. – И я, тот самый Фланк, что потерял всю свою

турию от атаки грязных торгов…

И Сатор, Халли и несколько других переглянулись. Конечно, они кое-что слышали об

этой истории… Но это были какие-то намеки, сорвавшиеся с языка Верда нечаянные слова, оговорки, странные слухи сначала об уничтожении сотне фуражиров во главе с самим

сыном победоносного Сульде, потом уже о разгроме целой тысяче достойнейшего Борхе.

Все эти обрывки и неясности за какие-то сутки обросли такими удивительными

подробностями, что знающие люди просто сплевывались, слыша их… Сейчас же прямо

перед ними стоял тот, кто мог прямо «из первых рук» рассказать все. Поэтому, неудивительно, что бывшего комтура десяток слушал с таким пристальным вниманием.

- Ты спрашиваешь, что это? – он выцепил глазами сгорающего от любопытства Сатора, еще державшего в руках несколько наконечников. – Это смерть! – сидевший легионер с

недоверием в лице перебирал черные кусочки металла, словно это были не смертоносные

наконечники стрел, а обыкновенные деревяшки. – С двухсот шагов стрела с этим

наконечником насквозь прошьет ваши наручи, - Тумос Фланк с печальной улыбкой поднял

руку и постучал по фигурному металлу щитка. – Со ста шагов стрела мерзкого торга

проделает в вашем нагруднике вот такую дыру! – в его пальцах сверкнула небольшой диск

серебрушки – монеты среднего достоинства или так называемого шаморского «львенка».

С лица Сатора уже давно исчезла кривая улыбка. После этих слов полный доспех

«бессмертного» уже не казался ему таким надежны и крепким, как раньше.

- С расстояния пяти десятков шагов легионера не спасет и щит… Да…, - Фланк тяжело

опустился к костру. – Наша «черепаха» едва сползла с тракта, как первая линия уже

лишилась троих, - десяток первой линии турии состоял из самых опытных воинов, как

правило, ветеранов, удар которых обычно и решал исход сражения. – До первых деревьев

леса нужно было пройти лишь тридцать шагов… Тридцать проклятых шагов, каждый из

которых моя турия оплатила кровью, - он шарил тяжелым взглядом по сидевшим в

напряжении фигурам пока не наткнулся на фляжку с вином, к которой сразу же и

приложился. – Я помню этот дикий свист, за которым сразу же следовал удар по металлу и

чей-то вскрик… Закрывшись щитами, мы смотрели друг на друга, гадая, кто умрет

следующим… Ха-ха… Свист, удар и вскрик…, - Фланк снова и снова повторял одно и то же

– то, что запомнилось ему больше всего. – Свист, удар и вскрик… Снова и снова…, - его

голос постепенно становился все тише, опускаясь до еле слышного бормотания. - Один за

другим…

В какой-то момент сидящая фигура бывшего комтура, так и не выпустившего из рук

фляжку с вином, начала заваливаться набок.