Виктор Дьяков - Разница в возрасте

Владимир укоризненно покачал головой, и уже не таясь посмотрел на часы.

— Извините, у меня через пятнадцать минут автобус.

Осознав, что собеседник, которого она так долго ждала и которому открылась сейчас уйдёт, скорее всего, опять надолго, может быть навсегда, Катя вновь обмякла, но тут же подобралась и на прощание с весельем в голосе и тоской в глазах призналась:

— Знаете, а мне уже не кажется, что между нами такая уж большая разница в возрасте…

В номере аэропортовской гостиницы капитан долго не мог заснуть, рискуя проспать вылетающий утром самолёт. Как и шесть лет назад он не мог думать ни о чём ином кроме их встречи с Катей. Бытие определяет сознание — марксистская истина как бы высвечивалась перед его глазами. Тут же возникало и множество прочих ассоциаций. Он вспоминал её прежнюю… Господи, куда всё девалось, всего-то шесть лет прошло. Неужто это она, с огромными лапищами, ворочающая бидоны, с горящими ненавистью глазами… Рогожин уснул тяжёлым беспокойным сном, и никогда не дающий сбоя «внутренний будильник» разбудил его в шесть утра с превеликим трудом…

Таможенный контроль в устьинском аэропорту оказался намного формальнее, чем в Домодедово. Рогожин с интересом осматривал зал ожидания, где не был более десяти лет, пытаясь уловить те новшества, что здесь, несомненно, должны были появиться после того, как Казахстан обрёл независимость, и Устье стало для России хоть и ближним, но зарубежьем. На первый взгляд вроде бы ничего не изменилось, но казалось, что здесь давно уже ничего не подновляли, не красили, не ремонтировали. Приглядевшись, Рогожин отметил и ещё одно существенное отличие от середины восмидесятых, когда он здесь оказался в последний раз, улетая на новое место службы в Подмосковье — в зале было необычно много казахов, едва ли не половина, и объявления делали сначала на казахском, а уж потом на русском языке.

То, что общественный транспорт здесь стал работать из рук вон плохо Рогожин почувствовал когда, обменяв в аэропорту рубли на тенге, более часа прождал автобус, и насилу добрался до города. В городе, казалось, всё осталось как в прошлом, что и составляло разительное отличие от Москвы. В глаза бросалось почти полное отсутствие иномарок, здесь, как и в советские времена было абсолютное засилье «Жигулей», «Москвичей», «Запорожцев», «ЗИЛов», «ГАЗов». Только всё это виделось сейчас в основном старым, грязным, дребезжащим, ревущим изношенными двигателями, хлопающим не отрегулированными карбюраторами. Вместе с неубранным, застарелым снегом и не сколотым льдом на тротуарах, растрескавшимся, разбитым асфальтом на проезжей части… — всё это делало некогда по советским понятиям богатый и зажиточный город, похожим на человека, которого болезни и старость застали врасплох. Неприятные впечатления, возникшие после непродолжительной прогулки по городу своей молодости, несколько сгладились, когда Рогожин без проблем устроился в гостиницу. В отличие от прошлых времён здесь было полно свободных мест и цена в сравнении с российской и прочей СНГшной, более чем божеская.

Рогожин приехал в командировку на одно из местных предприятий от московской фирмы, в которой сейчас работал. До распада Союза, это был процветающий оборонный завод. Сейчас он существовал в основном за счёт сдачи помещений в аренду. Это, конечно, не удивило Рогожина, к такому он привык, ибо видел повсеместно, как Москве, так и на всём постсоветском пространстве.

На заводе его ждали. В здании управления малолюдно и холодно. Рогожину приходилось бывать здесь в пору своей службы — он привозил сюда электронные приборы на ремонт. Тогда все три этажа здания буквально кишели народом, все куда-то спешили, носились с бумагами, кого-то искали, о чём-то хлопотали… Сейчас он шёл вслед за сопровождавшим его охранником и лишь эхо от их шагов гулко отдавалось в конце длинного коридора.

— Здравствуйте, я Рогожин Владимир Николаевич, представитель фирмы «Блок плюс» из Москвы, — назвался Рогожин, оказавшись в кабинете, где за письменным столом восседал полный, наполовину лысый человек лет пятидесяти в толстом домашней вязки свитере — в кабинете было довольно прохладно, и даже раскалённый докрасна обогреватель не поднимал температуру выше десяти — двенадцати градусов.

— Да-да… мы вас ждём, прошу, садитесь. Только вот раздеваться не предлагаю, сами видите, у нас тут с отоплением проблема… Я начальник отдела снабжения завода Сивохин Пётр Петрович. Вы в наших краях не впервые? — глаза хозяина кабинета как-то воровато бегали.