Виталий Каплан - И силуэт совиный

– Да уж, Дед, – заметил я, вернувшись из бани, – за те семь лет, что не был здесь, тут целая усадьба выросла. Дворянское гнездо…

– Я бы сказал, мирянское, – уточнил Дед, ставя самовар. Древний, раритетный, который шишками топят. Сейчас такие разве что у олигархов есть.

– Такими темпами тут целый город скоро вырастет, – пошутил я. – Православль.

– Не хотелось бы, – серьёзно ответил Дед. – Попадём под закон о религиозных анклавах, от 52-го года – и раздавят нас как муху тапком. Я сейчас уже стараюсь никого не поселять. В критических случаях отправляю людей в другие места… не одна ж такая Дроновка на свете.

– Дед, – вздохнув, начал я. – Тут вот какие дела завертелись.

И я, прерываясь только на то, чтобы отхлебнуть чай, рассказал ему всё. Весь период между двумя чёрными днями – с 6 сентября по 14 ноября. Говорил – и как будто мешки перетаскивал. Причём из мешков попахивало тухлятиной.

Дед слушал молча, не уточняя детали. Если бы не внимательные кивки время от времени, я бы вообще решил, что он пребывает в каких-то иных сферах.

– Значит, этот твой Ваня Лукич требует от меня благословить Пафнутия. В обмен на возвращение Кирюши, – подвёл он итог. – И в каком же формате?

– Видеозапись, – пояснил я. – Твоё видео-обращение к церковным людям. Аргументацию, сказал, пусть подберёт сам, главное результат.

– А камера-то у тебя с собой? – ухмыльнулся дед.

– Камера в комме, ну, в коммуникаторе. Качество вполне приличное, для их целей более чем потянет.

Дед снова замолчал. Потом разлепил губы:

– А ты сам что думаешь? Тебя устраивает такая сделка?

– Слушай, ну не мучай ты меня… – я, как в детстве, разглядывал разводы дерева на половицах, пытаясь увидеть там картинку. Тогда получалось. – Ну всё я понимаю, Пафнутий – лизоблюд и обновленец, таких не берут в патриархи. Но ты вот представляешь Кирюшку в этой, так сказать, семье? Ты понимаешь, что с ним там сделают? Это ведь хуже, чем смерть…

– Да, – твёрдо сказал Дед, – существуют вещи похуже смерти. Это факт. Но позволь и мне задать вопрос ниже пояса. Ты представляешь, что случится с Русской Православной Церковью под водительством Пафнутия? Ты понимаешь, что это хуже, чем раскол? Когда Церковь раскалывается, то, по крайней мере, одни оказываются чуть более здорова, чем другие. Но тут будет иначе. Никакого раскола – во всяком случае, легального, они не допустят. Мы не в древние века живём, когда ереси были внятные, богословские, их можно было конкретно обличать. Сейчас иначе. Видимость останется, сердцевина – сгниёт. Останутся догматы, останутся обряды… а Дух уйдёт. В Церкви, где венчают содомитов и рукополагают тёток, Духу делать нечего. В Церкви, которая разрешает своим чадам брать от жизни всё, Духу делать нечего. В Церкви, которая проповедь Христа распятого и воскресшего подменяет розовым морализаторством – Духу делать нечего. Это уже не Тело Христово, понимаешь, Саня? Это одежда тела, но не само тело. А что это значит? Значит, что литургия, совершаемая в такой Церкви, неистинная, и хлеб и вино так и останутся хлебом и вином, Христа в них уже не будет. Крещение в такой Церкви будет просто погружением в подогретую воду. Водой, но не Духом. То есть миллионы людей, братьев наших по вере, потеряют возможность спасения.

– Но миллионы же в этом не будут виноваты, – вставил я. – Разве их Господь не пожалеет?

– Господь-то пожалеет, – горько усмехнулся Дед, – а толку? Тебе снова азы разъяснять? Чтобы человек мог спастись, чтобы мог в вечности со Христом пребывать, у него сердце должно быть к тому подготовлено. А как подготовить-то? Просто заповеди соблюдать, добрые дела творить? Это необходимо, но недостаточно. Таинства ещё нужны, Тело и Кровь Христовы нужно вкушать, чтобы этой прививкой нашу испоганенную природу вылечить. Это ж не мы, попы, выдумали, это сам Господь в Евангелие сказал. Я не знаю, что будет с теми, кто под видом Священных Таин получил пустышку. Может, в ад они и не попадут, но и лицо Христа увидеть не смогут. И виноват в этом кто будет? Правильно, мы с тобой. Не только мы, конечно, но и мы тоже.

– То есть ты предлагаешь пожертвовать Кирюшкой? Скажи уж прямо, Дед! Предлагаешь мне шкуру Авраама напялить, Исаака в жертву принести? – я начал закипать. Точнее, одна половина меня закипала в бешенстве, другая – смёрзлась в тёмном ужасе.

– Саня, остынь! – в голосе Деда добавилось властности. – Начнём с того, что ситуация не идентичная. Господь от Авраама Сам, лично потребовал, чтобы тот своею рукой Исаака заколол. В нашем случае – иначе. Пойми – мы не знаем , что реально случится с Кирюшей, если я откажусь наболтать это самое обращение. Может, его и впрямь отдадут в содомитский притон, может, нет. Может, его туда отдадут, но в тот же день Господь этих развратников к Себе призовёт. Может, Кирилл сбежит оттуда. Может, у него хватит сил устоять перед соблазном. Может, там пожар вспыхнет и все погибнут… Пойми же ты, всё в руке Господней, а ты про это забываешь. Ты рисуешь себе такие картинки, в которых Бога нет. Воображаешь, как оно будет, если исходить из чисто человеческих представлений. А всё потому, что веры у тебя мало.