Елена Булучевская - Мир меняющие. Книга 1. Том 2

— Да, сынок, я помню тебя! — губы Примы произнесли это отчетливо и ясно, — ты мой сынок, как и все вы — дети мои.

Настроение толпы столь переменчиво и все гости, даже те, что недавно собирались прикончить поверженных, восторженно взревели, признавая правительницу. Дети все еще стояли возле своих недавних врагов, подошли друг к другу поближе, по привычке взявшись за руки. Прима встала перед детьми, взяв Эйба за руку:

— Вот ваши истинные спасители!

Толпа вновь заревела от восторга.

— Дети, которые пережили то, что вам и не снилось, преподали сейчас всем нам урок. Победить драконов мы можем и оружием. Но победить проклятье можно только прощением. Нам понадобится вся наша вера, надежда и любовь, чтобы восстановить Мир. Злом никогда вы не сможете победить зло, лишь только приумножите его на Зории. Прежде всего, нужно победить тех драконов, которые спят у каждого в душе: зависть, гордыню, уныние, похоть, гнев, алчность и обжорство, — с улыбкой оглядев столы, — Прощение для тех, кто недавно был нашим врагом, будет их самым страшным наказанием. Что такое казнь для них — это окончание всего, милость, побег к своему властелину, который исчез, но не побежден. Лишь оставшись в живых, они будут помнить о том, что совершили. Те из них, кто не раскаялся в содеянном — будут до самой физической смерти помнить о могуществе, которое у них было и которое они потеряли, это будет им самой мучительной мукой. Стать прежними они тоже не смогут. Предлагаю подлечить их и потом уже решать судьбу. Все ли согласны?

Дружное «Да» прогремело над площадью. Уже было свита матери Оливии приготовилась увести своих новых подопечных для оказания помощи, как вдруг те, кто был недавно грозой всего Мира, рассыпались в прах, усеяв пушистой серо-белой массой клочок площади, на которой стояли. Дети и Прима оказались среди этого пепла, отряхивались и отплевывались, выбираясь на чистое место.

Потом прах и пепел поднял невесть откуда взявшийся вихрь, вздымая их все выше и выше. Высоко в безоблачном небе показались безумные глаза — озирающиеся, пламенеющие — раздался раскат грома и слова, произнесенные с яростным шипением:

— Я вернусь еще…

Раздался снова далекий удар грома, и все затихло. В квартале, где ютились тиманти, раздался громкий свист и улюлюканье — спрятавшиеся до поры незаконные девки таким образом прощались со своей госпожой и покровительницей.

Прим кивнул матери Оливии, она быстрым шагом подошла к правительнице, окруженной детьми. Их лица, странным образом повзрослевшие, были как две капли похожи на лицо Ди Астрани — с таким же выражением он сидел до сих пор, не в силах подняться — они все были готовы к новой битве, моментально собравшись. Но теперь можно было расслабиться.

И кастырь повитух кивнула своим подручным, которые сидели за разными столами — они взяли под руки Ди Астрани — теперь он не мог даже сопротивляться. Его увели, за ними ушли дети, кастыри, Примы и все, кто сидел за столом с правителем. Прим перед уходом остановился, поднял руку, прося внимания:

— Все, что на столах и в фонтанах — ваше по праву. Все, что надето на вас — ваше. Завтра будем решать, как нам жить дальше, а нынче — можете пировать на славу. От драконов и их властелина мы, так или иначе, избавились. Веселитесь!

Сначала горожане несмело расселись вновь за столы, потом, после принятия некоторой дозы знаменитого ущельского вина, разгорячились, и праздник покатился дальше, закончившись лишь после заката. Горожане расслаблялись, кто во что горазд. Только не очень веселым был этот праздник, больше похож на поминки — ни песен, ни танцев, никто не боролся, даже в шутку — сидели за столами, негромко переговариваясь. Песни пелись тоскливые. С наступлением темноты разбрелись по своим домам, захватив со столов все, что приглянулось…

С тех пор миряне успели отпраздновать девять Новолетий. Многое изменилось в Мире. Прежде всего — время успокоилось, везде став равномерным, прекратились его скачки, когда день был короток, а ночь казалась вечной или наоборот. После сезона дождей появился новый сезон — сезон холода, во время которого вместо воды с неба падали хлопья холодного белого вещества, названного «снегом». Исчезли крылатые единороги — словно их и не бывало. Вечером только было огромное стадо, а на утро — ни единого.

Пошептались, поискали — следов не нашли, куда могло запропаститься целое стадо. Ни одно поколение весовщиков потом билось над этой загадкой, но так и не смогли разрешить. В память о чудесных животных пелись песни и рассказывались сказки. Царенка тоже не нашли. Ходили слухи, что взбешенный неудачей Хрон забрал ребенка в свои хронилища, и воспитывает его, как своего наследника — но то были всего лишь слухи. После пережитого что-то случилось с властителями, и, через положенные для всех женщин Мира семь месяцев, Прима разродилась чудесным мальчиком — своим собственным. Облегченно вздохнули матери всего Мира — теперь не надо было вслушиваться в первый плач младенцев, со страхом ожидая того, что будут им произнесены слова Великого Проклятия, которое стало лишь напоминанием о былом. Правители были так счастливы, что отменили усекновение ушей даже за самые страшные преступления. Мир возрождался. В покинутые города возвращалась жизнь.