Александр Ханин - Божиею милостию, Мы, Императрица... [главы 1-4, СИ]

- Но ведь это подло, господа! - Плеханов сорвался на крик. - Вы предлагаете мне, чьё имя пользуется всеобщим уважением, облить своих товарищей грязью и объявить их иноземными шпионами! Неужели вы считаете, что я способен на такое?

- А есть ли у Вас выбор, любезнейший? - лицо председательствую­щего скривилось в недовольной гримасе. - И не нужно строить из себя несгибаемого Рахметова, Вы не похожи на сего литературного персонажа. Вы обычный вшивый интеллигентик, который шестна­дцать лет прожил в Швейцарии, в уюте и комфорте, но теперь всё это в прошлом. Сегодня Вы обычный арестант, не более того. И ежели откажетесь принять наши условия, Вас просто вздёрнут на хорошо намы­ленной верёвке, но перед этим Вы подробно расскажете всё, что Вам известно о революционерах и каналах доставки нелегальной ли­тера­туры. Поверьте, что у нас имеются специалисты, которые помогут Вам вспомнить всё и не утаить ничего.

- И что же вы теперь практикуете, "испанский сапог" или нашу родимую русскую дыбу? - ухмыльнулся Плеханов.

- Ну, что Вы, голубчик, есть более современные методы. Не такие уж мы сирые и убогие, чтобы впадать в мрачное средневековье. Кстати, я дол­жен сразу предупредить, господин Плеханов, что ежели Вы вздумаете юлить, дадите согласие сотрудничать, а потом, во время судебного процесса начнёте фордыбачить, всё закончится виселицей. И ещё... Ваш племянник и племянник Вашей супруги в настоящее время арестованы за участие в нелегальных кружках. И ежели Вам вздума­ется взбрыкнуть в суде, эти молодые люди моментально окажутся на сибирской каторге, в кандалах.

- Господи, но ведь это подлый шантаж, - выдавил из себя Плеханов. - Вы делаете из этих несчастных мальчиков, вся вина которых заклю­чается лишь в том, что они читали сочинения Маркса... Вы делаете их заложниками. Да, их обоих арестовывали в прошлом году, но их же освободили! На каторге они просто погибнут, и вина за их смерть па­дёт на ваши головы!

- Раньше нужно было думать, господин Плеханов, раньше! Это Вы сделали смутьянами своих племянников, так что неча теперь пенять. Вы думаете, что мы забыли о том, что Ваша супруга является отъяв­ленным врагом Империи, что она состояла в тайном обществе "Земля и Воля"? Игры закончились, господин революционер, и мы сделаем всё, чтобы покончить с теми, кто желает погубить Россию, и ничто нас не остановит! У Вас есть гарантия, что через некоторое время в этом самом подвале не окажется Ваша супруга?

Плеханов был сломлен. Куда подевался тот "отец русского марк­сизма", самоуверенный, ироничный, который всего полчаса назад позволял себе смеяться в лицо своим судьям. Перед судом стоял по­никший человек, постаревший сразу на добрых два десятка лет, на лице которого появилось весьма неприятное, какое-то заискивающее выражение.

- Я вынужден подчиниться столь невиданному насилию, господа... Но, скажите, как быть с тем фактом, что я оказался в России? Это не может не вызвать вопросов ...

- Пусть это Вас не беспокоит, господин Плеханов! Разумеется, что Вы пытались нелегально проникнуть в Россию, но были задержаны нашей доблестной пограничной стражей, как же иначе... А уж что ка­саемо судебного процесса, времени для подготовки, чтобы Вы могли достоверно выучить свою роль, будет достаточно...

Что может быть приятнее для Императрицы, чем те редкие часы, которые она, ото­рвавшись от государственных забот, может уделить своей дочери. Маленькая Ольга, ко­торой не так давно исполнился год, внешностью напоминала покойного Николая - такие же белоку­рые волосы, большие голубые глаза и немного вздёрнутый носик, и это вызывало в душе Аликс приступы необычайной теплоты.

Императрица из-за мучительных болей в пояснице второй день не вставала с кресла, поэтому попросила привести дочку к ней в кабинет и теперь читала ей вечернюю русскую сказку. Цесаревна внима­тельно слушала маму, лишь изредка почёсывая переносицу. Целый день она бегала по комнатам Зимнего дворца, доводя до полного из­неможения свою няню, которая должна была поддерживать девочку за кушак.

Семейная идиллия была нарушена дежурным флигель-адъютантом:

- Ваше Величество, канцлер граф Игнатьев и Великий Князь Алек­сандр Михайлович настоятельно просят принять их!

- Что такого могло случиться, уже восемь часов, - в голосе Импера­трицы прозвучало явное недовольство. - Пригласите! И отведите Це­саревну в её комнату, к няне.

По внешнему виду вошедших сразу стало ясно, что их столь позд­ний визит связан с чем-то экстраординарным, но если глаза канцлера были встревоженными и озабоченными, то глаза Великого Князя го­рели каким-то боевым восторгом.