Таис Сотер - Последний Тёмный

— Ну ради такого мне действительно нужно будет поберечь свою жизнь, — растерянно согласился Ави. — Значит, нас позвала твоя прежняя хозяйка, Белая Гадалка. И как она предполагает, мы доберёмся до столицы к этом времени?

— Лейла поможет. Проведёт через огонь.

Августин уже перестал чему-то удивляться, но не спросить не смог:

— Ты и так можешь? А чего тогда не говорила?

— Ты не спрашивал.

— Ну действительно. С чего бы тебе говорить о таких вещах, если я не спросил? — вздохнул мошенник, присаживаясь. И тут же встрепенулся: — Послушай, а ты умеешь менять людям внешность? Ну, чтобы никто не смог узнать человека?

Огненный дух покачала головой.

— Попытка не пытка. Скажи, ты знаешь, что Белая от нас хочет?

Лейла повела плечами, то ли не желая отвечать, то ли просто не зная.

— Что ж. У меня есть какие-то догадки. Наверняка, она опять пытается цепляться к Луке. И что ей сдался младшенький?

Хотя Ави не ждал ответа на этот вопрос, лисица неожиданно на него отреагировала. Подойдя к мошеннику, она обвила его тощими руками, уткнувшись носом куда-то ему в бок.

— Вонючка.

— Что? — растерялся Ави, густо покраснев. Конечно, он не успел ещё умыться после работы, но так он и не кирпичи таскал…

— Тот маг. Вонючий и невкусный. Похожий на моего ада-Махран. Ты же его назвал младшим?

— Да, он мой брат. А вы ведь действительно знакомы, — задумчиво произнёс мошенник. — Почему ты о нём заговорила?

— Потому что ему плохо. Ему больно и одиноко. Его все бросили, — Лейла подняла глаза, и впервые за всё это время Ави увидел на лице девчушки слёзы. — Я хотела к нему прийти. Сжечь всех, кто причиняет ему боль. Потому что когда больно ему, мне тоже неприятно. Как будто всё чешется. А ещё становится очень грустно. Глупый маг-вонючка не умеет страдать так, чтобы Лейлу это не касалось, поэтом Лейла хочет помочь ему. Но дурацкие знаки не пускают меня туда.

— Куда?

Сердце Ави билось быстро-быстро, а от внезапно появившегося страха во рту стало сухо.

— В место, где находится вонючка, — нахмурилась девочка, недовольная тупостью своего слуги. — Белая сказала, что это место, где полно псов. Я не люблю псов. У них острые зубы и громкий лай.

Ладонь Ави опустилась на встрёпанную макушку Лейлы, неловко поглаживая.

— Ну да, ты же лисица, тебе положено не любить псов, — рассеяно сказал он. Псы? Лука что, на псарне где-то застрял?

Внезапно его озарило. Псы. Конечно же, Лейла приняла всё буквально, но скорее всего гадалка имела в виду кое-что совсем другое.

— Псы папского престола. Инквизиторы, — прошептал Августин, бледнея.

Кто иначе мог причинить такую боль молодому магу? Луку пытали, и Лейла каким-то образом могла это почувствовать.

Мошенник подхватил девочку за подмышки, поднимая её до уровня своего лица.

— Сделай это, — решительно сказал Августин. — Проведи меня сквозь огонь. Если Белая хочет спасти Луку, то я готов помочь ей, чем смогу.

После грязной вонючей соломы проснуться на чистых простынях было истинным удовольствием. Впрочем, помимо свежего белья и мягкого тюфяка под спиной, остальное мало радовало. Лукреций находился в узкой, полутёмной комнатке с грубоватыми изображениями надменных святых на стенах и защитными знаками на потолке и полу, а единственным, кто бдел около его постели, был святой Эльгерент. Лысый и бородатый старичок, так похожий на добродушного дядюшку, любящего вино и долгие разговоры. Старичок, испугавший в своё время Луку не меньше чем Енох.

Эльгерент сидел на шатком кресле, закинув ноги на кровать и листая книгу в потрёпанной обложке.

— Странную же память я оставил после себя, — негромко сказал иеронимец, не поднимая глаза. — Я лично обратил в веру сотни людей, я ниспровергал ереси везде, где только видел. Я был вхож в императорские дворцы и любим чернью. А меня запомнили как придурковатого бродягу, сочетавшего браком двух не слишком везучих возлюбленных.

— Конечно, вы этого не делали, — хриплым от слабости голосом ответил маг.

Наконец святой поднял глаза и задумчиво улыбнулся:

— Нет, это действительно было. Те двое… любили друг друга, столь искренне и самозабвенно, что я захотел помочь им, несмотря на то, что этот поступок вверг меня тогда в опалу. Но зато когда тот юноша стал правителем, он сторицей возблагодарил меня.

— Значит, вы сделали это ради выгоды?

— Ты всё ждёшь от меня подвоха? Но, мальчик, никто из людей не может знать будущего, знать, как обернётся тот или иной его поступок. А я, чтобы ты не думал, всего лишь человек. Как и ты, хотя, признаюсь, ты едва ли не убедил братьев святого огня в обратном.