Таис Сотер - Последний Тёмный

— Возможно, — пожал плечами Эльгерент. В отличии от Дуана Рейта, Махран Фарух не был склонен к конфликтам. Вполне возможно, он нашёл себе какой-то милый островок на краю мира и теперь счастливо доживает свои дни там. Он, должно быть, очень, очень стар.

— Первые последователи Тьмы не бессмертны? — вздёрнул брови епископ.

— Не те двое, о которых я тебе сейчас рассказываю. Лишь наш Господин… но о нём позже. Я расскажу о втором из них, том, чьи потомки доставили больше всего беспокойства нашей Церкви. Дуанов считают Повелителями мёртвых. Поднятие кладбищ, создание умертвий… пожалуй, если бы Рейта не убил один из его сыновей, он смог бы подчинить себе всё человечество. Или уничтожить его. Нам повезло, что его дети, хоть и унаследовали способность к некромантии, были не столь сильны. О способностях нашего Господина ты знаешь сам. У него не было детей, но его талант и мудрость были столь велики, что он не только встал на сторону людей, пойдя против лживой богини, но и смог одарить нас, своих последователей.

Глаза епископа горели восхищением и благоговением.

— Дар бессмертия.

То, ради чего все они, и Енох, Эльгерент, Доминик и многие другие пошли столь скольким путём, отойдя от официального учения Церкви. Учение Еноха о тьме, способной стать в руках праведников оружием, давно было отринуто Церковью Иеронима, хоть и не было объявлено официально еретическим.

— Бессмертие? Не совсем. Мне несколько сотен лет, Еноху и того больше. Наш Господин живёт несколько тысячелетий. Но… сколь многим нам пришлось пожертвовать для этого? И сколькими?

Эльгерент устало сел, глядя на свои руки — по-крестьянски крепкими и мозолистыми.

— Мне повезло, что я смог сохранить своё тело. Наш Господин впал в беспробудный сон, запертый в храме, а Енох лишился тела. Столько времени он провёл в виде бесплотного духа? Разве это то бессмертие, к которому мы все стремимся? Неудивительно, что в конце концов его верность нашим идеям была подточена.

— Разве? — поражённо выдохнул Доминик.

— Я достаточно знал его, чтобы понимать, что глава ордена больше не стремиться к пробуждению Господина. Возможно… Я думаю, что он, догадавшись, как и я, о силе мальчишке, решил с помощью него вернуть своё тело, забыв о нашем долге перед Господином.

Епископ сердито мерил шагами зал.

— Я всё ещё не понимаю! Какой толк Еноху был в Горгенштейне?

— Прости, я отвлёкся. Как я сказал, дар нашего Господина — не бессмертие, хотя благодаря его истинному дару мы можем отсрочить нашу смерть настолько далеко, насколько это возможно. Господин… Тёмные называли его Предателем за то, что он отвернулся от их богини. Но у него было и другое имя. Дуан — Повелитель мёртвых, Фарух Махран — Вызывающий. Наш Господин же был известен как Владыка душ. Он умел, и научил нас тому, как может существовать душа вне тела. И как поглощать чужие души для того, чтобы продлевать свою жизнь. Должно быть, для тебя, мой друг, это звучит шокирующе, — грустно сказал святой. — Знать, благодаря чему я всё ещё топчу эту землю.

Епископ, бледный как мел, растерянно глядел на свои руки. Бессмертие… такой ценой? Несмотря на все авантюры, на которые Бромель шёл ради ордена, он всё же верил в идеалы Церкви. Разве не ради спасения душ существует святая Церковь? Ради не для их спасения старались они все? Будь он бессмертным, он мог бы служить во благо Господина и Церкви столько, сколько нужно. Вечно стоять на защите людского рода, спасть невинные души, защищая их от зла. Но если ради собственного бессмертия ему придётся уничтожать бессмертные души других… то и он тогда становится злом.

— Я не хочу губить невинных, — отведя глаза, сказал Епископ. — Это того не стоит. Вся моя власть того не стоит.

— Ах, ты всё такой же идеалист, как и тогда, когда мы впервые познакомились, мой милый друг, — отечески улыбнулся Эльгерент, ободряюще сжав плечо Доминика. — То, что нам приходиться порой делать, нельзя назвать безусловно хорошими поступками, это так. Но всё это для благих целей, ты должен это знать! К тому же нам нет нужды убивать верных сынов и дочерей Церкви. Наш орден использовал тьму как оружие, это так, но мы всегда обращали это оружие против зла. Мы приносим на алтарь Господина лишь тёмных магов — потому что ему не нужны чистые духом. И пока наша цель блага, мы будем побеждать. Верь мне, как верил всегда! То, что Енох погиб, лишь говорит о том, что он сошёл с верного пути.

— Что он сделал не так? — хрипло спросил Бромель. — Ты думал, Доминик, что Лукреций Горгенштейн один из многих заблудших чернокнижников, последовавших за лживой богиней. Мы с Енохом сочли его потомком Рейта Дуана. Истинным Тёмным, но всё ещё проклятым и достойным смерти. Енох хотел поглотить душу Лукреция Горгенштейна ради себя, я же хотел отдать жизнь мальчика нашему Господину. Но мы оба ошибались, правда, Енох из-за своего безрассудства узнал это лишь ценой своей жизни. Мальчик… мальчик поглотил его душу. Так легко и просто, как неспособен никто из нас. Так мог, пожалуй, лишь наш Господин. Ты понимаешь, что это означает?