Таис Сотер: Факультет прикладной магии. Простые вещи

Серия «Другие Миры»

© Т. Сотер, 2016

© Оформление. ООО «Издательство АСТ», 2016

Я вырвалась из душного зала для собраний, забитого обнимающимися, смеющимися, а кое-где и рыдающими людьми, и поднялась в свою старую мастерскую. По ней я буду скучать едва ли не больше, чем по своим сокурсникам и преподавателям. В мастерской сейчас никого не было, и я могла позволить себе расслабиться.

В моих руках заветный диплом, моя дорога в будущее. Конечно же счастливое и светлое. Где у меня престижная работа, ценящие меня клиенты и достаточно денег, чтобы ни в чем себе не отказывать. Теперь я, София Вернер, двадцати трех лет от роду – магистр артефакторики, славный продолжатель дела своей семьи, уже имеющий опыт работы и какую-никакую, но профессиональную репутацию.

Чокнулась с одной из пузатых реторт и залпом допила бокал шампанского. Сегодня можно побыть немного легкомысленной.

Я скинула слишком плотную для лета выпускную мантию и сняла с головы академическую шапочку. Волосы уже отросли до плеч, но сегодня я предпочла не убирать их в сложную прическу, а перевязала нарядной шелковой лентой в тон светлому платью. Ну вот, теперь я не студентка, а просто молодая симпатичная чародейка… с неопределенными планами на жизнь. Грустно.

Дверь со зловещим скрипом открылась, и на пороге появился тот, кого я хотела видеть меньше всего. Нашел все-таки. Возможно, стоило поискать более надежное укрытие.

– София, вы выйдете за меня замуж? – официально и даже как-то чопорно спросил меня Мартин Шефнер.

Вот так меня настигло самое неуместное предложение, которое можно сделать специалисту, стремящемуся к независимости.

Это было юбилейное, двадцатое предложение руки и сердца. С тех пор, как я начала их считать. Правда, это предложение отличалось от других. Во-первых, почти все предыдущие мне делал совсем другой мужчина, наверное, ищущий меня сейчас в общем зале. Ох, знала бы, что так произойдет, не отошла бы от Петера ни на шаг. А во-вторых, в этот раз я не могла так легко и спокойно ответить отказом, как это делала раньше. Хотя бы потому, что была у Шефнера в неоплаченном долгу.

Чтобы понять, как все пришло к этому ужаснейшему предложению от господина Шефнера, нужно несколько прояснить суть наших взаимоотношений с его племянником, Петером. А они уже к тому времени были непростыми. Так уж получилось, что Петер был влюблен в меня с нашего первого курса.

Мы оба поступили на кафедру артефакторики факультета прикладной магии Брейгского национального университета. Я по призванию, он от безысходности. И не то чтобы артефактором быть так уж позорно – таких специалистов каждый год выпускалось не больше десятка, и только в нашем университете. Профессия уважаемая и денежная, все специалисты нарасхват. Стопроцентная устраиваемость на работу, притом по большей части в государственные структуры. Да я неделю отойти не могла, когда узнала, что все-таки поступила!

Вот только Петер был из весьма влиятельной семьи, так что от него ждали чего-то более… впечатляющего. Но к боевым и ментальным видам магии у него таланта не было, поэтому его пристроили к нам, найдя зачатки способности к зачаровыванию предметов. Стоит ли говорить, что юноша был весьма разочарован и отнесся к своей учебе без должного внимания?

И совершенно зря. Артефакторика – та область магии, что требует особой скрупулезности и усердности. Даже на самый простой защитный артефакт, который каждый из нас должен был уметь делать в конце первого года обучения, требовалось не меньше суток работы с минимальным перерывом на отдых и еду. И это если есть готовый материальный носитель под рукой. А если нет, то хочешь не хочешь, придется делать его самому. Недаром нас учили не только чароплетению и теории магии, но и ювелирному, и кузнечному делу, и гончарному искусству, и резьбе по дереву, и даже швейному мастерству. Мы должны были уметь работать со всеми материалами, потому что именно от них зависело, какие чары можно накладывать на предмет и как это лучше всего сделать.

Поэтому Петеру, неплохому фехтовальщику, стрелку и наезднику, в жизни не забившему ни одного гвоздя и не пришившему ни одной пуговицы, было тяжело и неинтересно учиться с нами. И он, наверное, вылетел бы с первого курса, если бы внезапно не увлекся моей скромной персоной. И тут у него внезапно проснулся и стимул, и интерес к учебе. Очевидно, он был одним из тех людей, кто, влюбляясь, готов был горы сдвинуть ради своей любимой. Вот только я к его чувствам была не слишком-то готова и в смене ландшафта, тем более таким радикальным способом, не нуждалась.