Влад Вегашин - Время хищных псов (СИ)

- С того, что если ты не скажешь это мне, то тебя спросят в Тринадцатом департаменте. И я сомневаюсь, что тебе это понравится, - безразлично пожал плечами Вега.

Рагдар, всеми обостренными чувствами оборотня ощущавший растущее в зале напряжение, чуть наклонился вперед.

- Вега, мне кажется, что ты перегибаешь палку, - тихо сказал он на Северном наречии. - Ты же не отдашь ее в самом деле…

- Отдам, - оборвал его даргел. - Отдам, Рагдар.

- А совесть не заест? - с усмешкой сказал варвар.

- Совесть меня заест, если стремясь сохранить собственное душевное равновесие и не запачкать руки, я лишу империю и весь мир единственного, возможно, шанса на спасение, - ровно ответил Вега. - Так что не переживай, со своей совестью я как-нибудь договорюсь.

- Договариваться с совестью - это первый шаг к тому, чтобы и вовсе ее лишиться, - заметил Рагдар. Резкость и неоправданная грубость друга, наложившиеся на чудовищное нервное перенапряжение последних недель, заставили его отступить от всегдашней добродушной хладнокровности, и сейчас оборотень готов был даже поссориться с Вегой. Хотя в глубине души прекрасно понимал, что такое поведение даргела вызвано было лишь тем же перенапряжением, последней встречей с Левиафаном, полным энергетическим истощением - несколько перемещений по городу отняли все запасы Силы, скопленные за последние три месяца - и досадой от такого неожиданного провала.

- Если для выполнения моего долга мне понадобится лишиться совести - я это сделаю! - прошипел Вега, чуть наклоняясь вперед, в его глазах разгорался опасный огонек.

- Если бы дело обстояло подобным образом, ты бы спокойно изнасиловал бы эту девочку, чтобы не лишиться доверия Левиафана, - логично возразил Рагдар.

- К сожалению, я еще не научился так договариваться со своей совестью, - выплюнул де Вайл, сжимая кулаки.

- К сожалению? - варвар насмешливо изогнул бровь. - Знаешь, в чем-то Легран т’Арьенга мне нравился больше.

Вега резко встал. Его глаза, и без того непроницаемо-черные, казалось, обратились самой Тьмой.

- Легран т’Арьенга - подлейший из подлецов, когда-либо встречавшихся на моем пути, - отчеканил он, переходя на имперский. - Это человек, хладнокровно отравивший целую семью, включая троих детей, ради тридцати тысяч золотых. Это человек, изнасиловавший семилетнюю девочку - просто потому, что ему стало интересно, какие это приносит ощущения. Знаешь, ему так понравилось, что следующими его “любовницами” стали дети обоих полов в возрасте от восьми до десяти лет! Только после десятой жертвы ему надоело, и он переключился на более взрослых девушек, начиная с четырнадцати лет. Еще Легран приторговывал людьми - он был одним из последних работорговцев в империи. Специализировался, кстати, на детях - с ними проще. Всю свою жизнь он лгал, предавал, убивал, насиловал. Всю свою жизнь он посвятил тому, чтобы доставить себе как можно больше удовольствия. А когда я пришел его убивать - он валялся у меня в ногах, визжал, как поросенок, умолял пощадить, сулил деньги и драгоценности, предлагал молоденьких рабынь, готовых удовлетворить любое мое желание. Я в жизни не видел ничего омерзительнее, Рагдар. И если эта тварь тебе действительно… симпатична - я не уверен в крепости нашей дружбы. А прежде, чем ты скажешь, что Легран т’Арьенга зато не желал договориться со своей совестью, я тебе с полной уверенностью скажу, что у Леграна т’Арьенги совести не было как таковой.

- Про совесть не скажу, но зато Легран т’Арьенга никогда не оправдывал бесчестность - долгом, - холодно сказал Рагдар, тоже поднимаясь на ноги. В его интонации начали проскальзывать рычащие волчьи нотки - верный признак того, что северянин пребывал в крайней ярости.

- Что здесь происходит? - зло прозвенел голос Киммериона. Эльф, в одних штанах вышедший из-за шторы, быстро подошел к друзьям. - Вега, Рагдар, что вы творите? Вы вообще думаете…

- Не лезь не в свое дело, Ким! - оборвал его даргел.

- Мы сами разберемся, - прорычал варвар - волчья сущность сейчас преобладала в нем настолько, что исконная ненависть оборотней к вампирам была сильнее дружеской симпатии.

Киммерион сощурился, отступая на шаг. Клыки удлинились, на четверть дюйма показавшись из-под верхней губы.

Несколько минут все трое сверлили друг друга взглядами. Воздух дрожал от напряжения, каждый видел, что другие готовы броситься в атаку в любой момент.

Первым опомнился де Вайл. Он медленно шагнул назад, тряхнул головой и глухо проговорил: