Влад Вегашин - Время хищных псов (СИ)

- Но откуда вам известно все это? - в голосе сэра Лайорна в который раз прозвучала нотка тщательно скрываемого подозрения.

- Оттуда, что я телепат, - спокойно пояснила Арна. Уже несколько раз она говорила о собственном даре, и в который уже раз рыцарь не желал в полной мере понять и осознать, что девушка и впрямь владеет этой редкой способностью, которая даже для магов-Грифонов труднодоступна. - На совете, когда появился Дильгерт, я неосознанно разорвала ограничивающие меня заклинания и успела совершенно случайно прочитать ла Мара. Он думал о том, добрались ли до места последние пять рыцарей, выбравшихся из Хайклифа, но все еще не подавших о себе весть, и о том, что следовало все же поговорить с Гундольфом до совета и убедить его скрыть от остальных известие об истинной природе Левиафана. А еще я почувствовала в магистре боль. Постоянную тягучую боль и стыд, стыд за то, что бежит сам и вынуждает бежать других.

- Зачем же он делал то, за что ему было стыдно? - не сдержавшись, влез в разговор Гундольф.

- Затем, что потеря собственной чести и позор в собственных глазах - ничтожная плата за то, чтобы жили и исполняли свой долг, а не сгинули в безнадежном и бессмысленном бою, многие достойные рыцари, по праву носящие грифона на сердце.

Это сказала не Арна, и тем более - не сэр Лайорн.

Дальстон де ла Мар, магистр ордена Грифона, стоял у двери, прислонившись спиной к стене. На рыцаре был легкий доспех - не обычные грифоньи латы, а самый обыкновенный доспех: кираса с наплечниками, наручи и поножи. Только на кирасе, напротив сердца, проступал вытертый, очень старый выпуклый рисунок, изображавший схематичного грифона, поднявшегося на задние лапы и раскинувшего крылья.

Гундольф, первым понявший, что произошло, только улыбнулся и коротко поклонился бывшему командиру. Арна тоже улыбнулась - грустно и, как всегда, очень светло. А вот сэр Лайорн явно пребывал в растерянности.

- Но… как вы нас нашли? И почему…

- Я не трус и не дезертир, сэр Лайорн, - резко проговорил ла Мар, и тот покраснел, не имея возможности знать наверняка, просто ли совпали их мысли, или же магистр - бывший магистр - слышал те слова рыцаря. - И я не желаю, чтобы меня считали таковым. Я выполнил свою задачу: те, кто достоин составить основу возрожденного ордена Грифона, уже в безопасности. Возможно, они не воспользуются этой возможностью и все погибнут в бою с Левиафаном, если император не сменит гнев на милость и сочтет необходимым бросить их в битву в первых рядах, но я верю, что и тогда их гибель не окажется напрасной. Я исполнил свой долг командира, а теперь желаю исполнить долг рыцаря. Ну, а как я вас нашел - так это вам лучше спросить у париасски, которой я почему-то верю, вопреки всякой логике и доводам разума.

- Верите вы мне потому, что знаете - я не лгу, - отозвалась Арна, проигнорировав грубое обращение. - А вообще вы правы, я должна объясниться. Когда я прочитала сэра Дальстона в зале совета, я поняла также, что он намерен вывести орден за пределы города, а потом героически, но - уж простите - совершенно бессмысленно погибнуть в поединке с демоном. И тогда я подумала, что лучше ему присоединиться к нам.

- Сперва я желаю получить ответ на один вопрос, - жестко проговорил ла Мар и, не скрываясь, положил руку на рукоять меча. - Сударыня, зачем и за что вы убили сэра Дильгерта?

Арна помрачнела. Она уже отвечала сегодня на этот вопрос сэру Лайорну, и рыцарь измучил ее дополнительными расспросами и проверками каждой из своих версий.

- За убийства, за насилие над женщинами, за подлость, беспринципность, за убийство отца и за многие другие преступления, доказательств которым не было и не могло быть, но которые не могли оставаться безнаказанными, - отчеканила она.

Глаза ла Мара изумленно расширились, на лбу вздулись вены, а лицо побагровело. Но сэр Лайорн, хорошо знавший командира, успел вскочить и заговорить раньше, чем магистр выхватил меч.

- Это правда. Я давно подозревал Дильгерта в некоторых грязных делах и даже сумел установить его вину, но доказательств было бы недостаточно даже для самого строгого суда. Я не поручусь за отцеубийство, но все, что касается насилия и лишения жизни женщин - чистая правда.

Арна тяжело вздохнула и закрыла глаза. Каждый раз, когда ей приходилось прибегнуть к своим способностям, чтобы побудить кого-либо поверить ей, Танаа чувствовала себя предательницей, лживой и подлой, способной лишь манипулировать другими, обманывать ради достижения своих целей. Девушка ощущала себя грязной, и даже мысль о том, ради чего она это делает, не помогала справиться с чувством испачканности. Все же цель далеко не всегда оправдывает средства…