Влад Вегашин - Время хищных псов (СИ)

- На чье имя мне прислать в столичное отделение счет? - только и спросила Эйма.

Вега ухмыльнулся.

- На имя Александра Здравовича, пожалуй. Так что кормите их получше.

Вернувшись в комнату, он коротко обрисовал ситуацию Киммериону.

- Один и в таком состоянии? Вега, ты уверен?

- Да. Ищут нас троих, одинокий всадник не привлечет столько внимания. Тем более, что я поеду в плаще курьера и курьерскими дорогами, и лошадей буду менять на почтовых станциях. Бросать Рагдара одного нельзя. Вы вдвоем рискуете меньше, чем со мной вместе, равно как и я один рискую меньше, чем с вами.

По лицу скрипача было видно, что следователь его не убедил, но спорить он не стал, и Вега был ему за это очень благодарен - не нужно ничего доказывать и объяснять, можно просто упасть на кровать и заснуть. Крепко, без снов и пробуждений от каждого шороха.

Когда Вега открыл глаза, первой мыслью его было - “что-то не так”. Что именно было “не так”, он понял, едва бросил взгляд в сторону окна - на Вестерхал опускался вечер.

- Сколько я проспал? - хрипло спросил он, чувствуя присутствие Киммериона.

- Чуть больше двенадцати часов, - спокойно ответил эльф. - И прежде, чем ты будешь выказывать свое негодование, позволь напомнить, что тебе предстоит проехать три тысячи миль до Мидиграда, причем дней за десять максимум.

- Быстрее, - коротко бросил Вега, садясь на кровати. - В конце концов, доберусь до столицы, передам информацию - и смогу отдохнуть. С разоблачением всех и вся они и без меня разберутся.

- Если быстрее - то тебе тем более надо было отдохнуть.

- Спасибо. Передай Эйме, что я через час отправляюсь - пусть приготовит что-нибудь поесть и велит седлать лошадь.

Через час выносливый и быстрый саврасый мерин скорой рысью подошел к западным воротам Вестерхала. Стражники преградили дорогу - всадник, осадив коня, протянул документы. Бумаги скромного курьера, везущего срочную почту, никого не заинтересовали. Всадник поглубже надвинул капюшон, пряча лицо от мелкого и колкого дождя.

Спустя несколько минут, отъехав от городских ворот на четверть мили, “курьер” перевел коня в кентер, а спустя еще минут десять - в карьер.

Дождь шел на северо-запад, и, кажется, шел он аккурат со скоростью саврасого мерина. По крайней мере, когда Вега остановил коня у почтовой станции, а небо на востоке начало светлеть, с неба летели все те же мелкие иголки.

Пока переседлывали коней, даргел выпил в крохотном трактире при станции стакан глинтвейна и помчался дальше. Днем он сменил полузагнанного рыжего красавца, не сумевшего выдерживать заданный всадником темп, на высокую и ладную вороную кобылу, на следующей заставе, глубокой ночью - взял гнедого жеребца, которого поменял днем. Вега пользовался каждой из отмеченных на его пути почтовых станций, даже когда ближайшие разделяло всего полсотни миль - зная, что скоро коня удастся сменить, он не щадил ни его, ни себя.

Через двое с половиной суток де Вайл осадил коня на очередной станции. Спрыгнул с седла, скривился от резкой боли в бедре - не желавшая заживать рана снова дала о себе знать.

Терять время не хотелось, но он понимал, что если свалится с лошади по пути, то это будет гораздо хуже. Несколько часов сна на сеновале, и снова седло, и снова скачка…

Города оставались в стороне - Вега не сходил с курьерской дороги, тонкой сетью пригодных только для всадника утоптанных троп опутывавшей всю империю. Поначалу он думал заехать в следующий город и попробовать отправиться порталом оттуда, но потом решил не рисковать и лишний раз не светиться. В конце концов, с такой сменой лошадей можно и верхом добраться.

Почтовые станции, похожие одна на другую до полного смешения, сменялись по четыре - пять за сутки, и даргел уже не всякий раз помнил, какой масти была его предыдущая лошадь. За первые двое суток он покрыл немногим меньше тысячи миль, второй переход оказался короче - в том состоянии, в котором он был, Вега не рискнул ехать сто пятьдесят миль до следующей станции. В третий раз он остановился всего в пятистах милях от Мидиграда. К тому моменту он был в пути уже полных шесть суток и надеялся в следующий раз лечь спать уже в столице.

Утро встречало свежестью, которую смертельно бледный от усталости следователь даже не замечал. Кусок мяса и лепешка, стакан разбавленного вина - унять жажду, наполненная фляга и немного еды в мешке, скрип седла, рысь-кентер-карьер… Полуденное пекло, станция, глоток воды, пока переседлывают лошадей, рыжая кобыла, рысь-кентер-карьер. Вечереет, стаи мошки облепляют спешившегося всадника, ледяная вода из источника отгоняет усталость, но ненадолго - снова рысь-кентер-карьер. Прохлада наступающей ночи, мясо и каша, вино, седло на пегой спине, рысь-кентер-карьер. Рассвет на горизонте, сонная рожа не спавшего всего одну ночь станционного смотрителя, коврига свежевыпеченного хлеба, стакан молока, довольное ржание застоявшегося коня, рысь-кентер-карьер. Полдень, надо поесть, но кусок в горло не лезет, несколько глотков вина, вороная кобыла, рысь-кентер-карьер… все, это последний переход, больше нет на пути почтовых станций, да и самого пути осталась какая-то сотня миль, даже меньше…