Василий Криптонов - Вопрос веры

Джеронимо вынул смартфон, вскользь ругнувшись на малый заряд батареи, и запустил компас.

— Север — там, — заявил он, ткнув пальцем влево. — Значит, туда! — указал прямо. — На восток.

И добавил, наградив Веронику уничижительным взглядом:

— Не волнуйся, дом Толедано в той же стороне. Продолжай планировать свое гнусное предательство.

Я включил передачу, погазовал, ощущая как колеса (этот броневик был колесным) шлифуют по снегу, и внезапно все кончилось. Чихнул и заглох мотор.

— Гадина! — крикнул Джеронимо на сестру. — Взяла, все сломала своей поганой аурой. Вот давай теперь, чини!

Вероника, сложив руки на груди, молча смотрела перед собой. Ничего, кроме ледяного спокойствия, от нее не исходило, а вот Джеронимо постепенно начал излучать чувство вины.

Послышались глухие удары в дверь — похоже, тот солдат, которого Джеронимо послал на разведку, заподозрил неладное. «Эй! — надрывался он. — Эй, пацаны! Вы, типа, призраки? Впустите меня, я не боюсь!»

— Я боюсь, — огрызнулся вполголоса Джеронимо. — И что нам теперь…

— Але, Тристан, ответь Изольде! — заорала черная коробочка на приборной панели. — Как слышно, прием? Какого хрена от вас сигнал SOS? Упоролись, что ли, всей толпой?

Я отреагировал быстрее всех. Схватил рацию и, нажав кнопку, спокойно сказал:

— Изольда, вас слышу! Нахожусь на месте, не могу завести БТР, как слышно, прием?

— Точно удолбались, черти! — с усмешкой заявила рация. — Посади кого-нибудь, кто в сознании, на педали, и дуйте домой, а то на гонки опоздаете.

— Вас понял. Есть, педали. Конец связи.

— Ага, давай. Ждем, с распростертыми.

Я положил рацию и подошел к велотренажеру. Устроился поудобнее, начал вертеть тугие педали. Джеронимо и Вероника с любопытством смотрели на меня. После пары десятков оборотов таинственно замерцала огоньками панель управления, и я понял, что нашел верный путь.

— Эврика! — Джеронимо тут же воткнул шнур зарядки смартфона в гнездо на панели. — Живой аккумулятор! Это настолько гениально, что тупость полнейшая.

Заработал и радар, добросовестно показывая пустоту вокруг нас. Еще через несколько секунд затеплилась лампочка на потолке. Но, стоило мне только перестать крутить педали, как все померкло.

Я вернулся за руль с чувством выполненного долга.

— Ну, поскольку рулить тут только я умею, крутить педали придется кому-то из вас.

Джеронимо кивнул, посмотрел на сестру.

— Пошла! — Он указал большим пальцем в сторону тренажера. — Я не шучу, давай! Сгони пару килограмм со своей гигантской задницы.

Я всей кожей почувствовал напряжение, исходящее от Вероники, и поспешно сказал:

— Давай-ка лучше ты.

— А? — растерялся Джеронимо. — Но ведь… Я ведь мозг операции! Ты не можешь заставить интеллектуала заниматься такой дурацкой работой.

— А взамен я расскажу тебе… В смысле, вам, о том, почему толеданцы сделали подачу электричества именно так. Вы ведь ничегошеньки не знаете об истории Домов, я прав? Историю в доме Альтомирано не ценят.

Вот тут они заинтересовались. Даже Вероника. Чуть повернула голову и тут же снова притворилась безучастной.

— Ты серьезно? — переспросил Джеронимо. — Ты знаешь нашу историю? Я черте сколько сил и времени убил, чтобы собрать хотя бы жалкие крохи информации!

— А у нас все было в свободном доступе, — кивнул я. — И не крохи, а целые трактаты. Так что крути педали, а я кой-чего расскажу.

Долго упрашивать не пришлось. Ворча, что саму идею сестер надо бы запретить, Джеронимо полез на велотренажер. Педали он крутил с видимым усилием, но довольно скоро разогнался. Как только приборная панель замигала разноцветными огонечками, я повернул ключ, и мотор запустился. Засветился экран радара, и, к своему облегчению я увидел на нем, помимо мигающей точки, обозначающей нас, красный домик — примерно в той стороне, куда показывал Джеронимо.

Я аккуратно поддал газку на первой пониженной и, убедившись, что махина тронулась, включил вторую. Теперь все просто — едь да едь. Только вот в перископ смотреть неудобно. Я так понял, что этим должен заниматься сидящий рядом, кто-то вроде лоцмана. И экран радара, кстати, к нему ближе. Но, поскольку Джеронимо я посадил на педали, а Вероника почему-то (я уже цинично забыл причину) обиделась и абстрагировалась, я терпел неудобства.

В перископе, собственно, интересного было мало. Снег лежал ровно — ни ям, ни бугров, которых нельзя было бы преодолеть вслепую. Правда, прильнув в очередной раз к окулярам, я завопил и чуть было не утратил контроль над кишечником — прямо на меня смотрела перевернутая рожа упоротого солдата в маске.