Василий Криптонов - Потерявшие судьбу

Можно запустить сердце, позволить крови разнести мысль, разогреть тело, рассмотреть те мелочи, которые скрывались из виду раньше.

А еще можно разбить мысль на осколки, доверив каждый летучей мысли, и жонглировать ими, как клоун на площади Варготоса. Именно этим занимался теперь Кастилос.

Он неспешно кружил восьмерками над городом, перебирая осколки разговора с графом, выискивая скрытые смыслы и делая выводы. Эрлот, война, Река, бегство на восток… Но во главу стаи выбилась мышка, несущая совсем другую мысль, которая и в разговоре-то мелькнула как бы вскользь.

Роткир. Вот где проблема, решить которую, не обидев графа, нельзя. Вампир, который не знает, что он — вампир, но стихийно пользуется всеми преимуществами вечного. Кастилос не упустил ни одного взгляда, брошенного на него принцессой, но лишь теперь, перебирая осколки, смог осознать, почему его эти взгляды тревожат.

Начиная свой путь, он искал двоих: отчаявшегося мальчишку и высокомерную принцессу, но там, на черном берегу Реки, нашел нечто иное. Нашел целое, союз, в который они умудрились соединиться, и ощутил ту страшную силу, что явили они, взявшись за руки посреди алых вод.

Сами того не сознавая, веря в глупые сказки, вчерашние дети превратились в Судьбу целого мира. Не потому ли Река разделила их? Не потому ли забросила Левмира в те места, о которых даже легенд почти не осталось, а силу принцессы сокрыла? Именно сокрыла, а не украла, ведь Кастилос слышал, чувствовал ее в тот миг, когда воскресала память о Левмире.

Он мог спасти принцессу от чего угодно в этом мире, мог, стиснув зубы, убежать с ней от любой опасности. Но вырвать ее сердце из рук другого? Заставить третьего лишнего отойти в сторону? Здесь потребуется что-то похитрее взмаха мечом. Это вампир способен любить вечно, а человеческое сердце пропускает через себя слишком многое. Человеческий разум ищет спасения от боли. И находит.

«Так что ты здесь делаешь? — зародилась в стае мысль. — Оставив их в гостиничном номере с бутылкой крепкого — что ты делаешь?»

Стая, выйдя из очередной петли, устремилась к гостинице. Обогнула десяток фонарей, всполошила пьянчугу, распевавшего веселую песню.

Вот и раскрытое окно, остался какой-то миг. И тут стая ощутила присутствие чужого. Этот отзвук, напоминающий отраженный от предметов писк летучей мыши, у Роткира был совсем слабым, но уверенным. То, что ощутил Кастилос сейчас, «звучит» гораздо сильнее.

Стая ворвалась в комнату. Беспорядочные картинки собрались в подобие целого. Перевернутая мебель, мечущиеся силуэты — в номере идет битва. Кастилос различил длинноволосую тень с изогнутой палкой — это, видимо, принцесса взялась за саблю. Еще один силуэт в другом конце комнаты — Роткир. И несколько серых пятен, не похожих на людей.

«Волки!» — Эта мысль уже не принадлежала стае. Кастилос образовался стоящим на коленях у своей кровати. Рука нащупала лежащий на полу меч императора Киверри.

— Кас! — истошно завопила принцесса. — Скорее!

Похоже, волки, увлекшись атакой, его даже не заметили. Пятеро зажали Роткира в углу и, судя по взгляду принцессы, именно они ее и обеспокоили, а вовсе не тот, что стоит перед ней, колотя хвостом по бокам. Не нападает, а скорее отрезает путь.

Кастилос в один прыжок оказался рядом с ним. Черный меч рассек воздух, затрепетала в груди и вырвалась на свободу чудесная сила. Древняя кровь клинка отозвалась на зов, лезвие вспыхнуло за миг до того как разрубить волка на две части. Рука даже не ощутила сопротивления. Взметнулся огонь, и через мгновение от волка ничего не осталось.

«А это довольно просто!» — удивился Кастилос. Но кажущаяся простота оказалась очень тяжелой. Сила, даже будто бы сама жизнь, утекала в меч. Кастилос остановил поток, огонь пропал.

Пятеро волков отступили от Роткира, явно растерявшись. Парень тут же воспользовался ситуацией и, быстрый, как ящерица, полоснул ножом по шее ближайшего. Волк взвыл, попытался снова напасть, но рука с ножом вошла в разверстую пасть. Роткир не ждал спасения, он убивал врагов — в меру сил и возможностей.

Кастилос шагнул к стае, поднимая меч. Волки сбились в кучу, оскалились. Раненый прятался посередине.

Меч рассек туман. Белые струи потекли к окну, покидая поле битвы. Прежде чем Кастилос сообразил зажечь огонь, туман покинул гостиницу. Захлопали крылья снаружи, и через секунду все стихло.

Кастилос бросил меч на кровать, подошел к принцессе.

— Ты как? — спросил, заглядывая в глаза. — Не ранили? Испугалась?