Василий Криптонов - Потерявшие судьбу

Сардат поднял «ковш», медленно вылил из него прозрачную воду чистейшей горной реки. Разжал пальцы, и кусок стали унесло вдаль. Брякнуло о торчащий зубец, перевернуло. Миг — и нету.

— Знаешь, что? — сказал Сардат совершенно чужим голосом, поднявшись на ноги. — Ничего здесь не осталось. Ни песчинки, понимаешь?

Аммит молчал. Смотрел в кровавые провалы на месте глаз Сардата, смотрел на его кривую улыбку и не мог ничего сказать, потому что здесь, в этом мире боли и гнева, равных которым не видел свет, он стоял впервые.

— Ни песчинки, — повторил Сардат и пошел назад, туда, где оставались Милашка, Саспий и Ратканон — начало нового отряда.

Помедлив, Аммит вернул меч в ножны и отправился следом.

— Мне жаль, — тихо сказал он, поравнявшись с Сардатом.

Тот замер. Повернул голову.

— Молчи. — В голосе послышался рык дракона. — Не заставляй меня видеть то, чего нет.

Аммит отступил на шаг, когда Сардат поднял руку — правую, свою — и будто погладил воздух:

— Она здесь. А больше ничего не существует.

Половина князей оказались приверженцами Алой Реки, другая половина — Солнца, поэтому много спорили о времени начала заседаний. Точку в споре поставил усталый князь Торатис, сказав, что собираться будут через раз: то утром, то вечером. Тридцать правителей склонили головы и провозгласили Торатиса Князем Князей, за выдающуюся мудрость. Торатис в ответ лишь кисло улыбнулся. После того как узнал, что произошло с Айри, он будто сразу же постарел лет на десять и утратил интерес ко всему.

«Так Алая Река карает отступников», — говорил он.

«Придержал бы язык! — одергивал его Эмарис. — Твою дочь спасли от смерти. За это нужно благодарить — хоть Солнце, хоть Реку, хоть Фиолетового Трехглавого Крокодила. Но правильнее — того, кто осмелился совершить верный поступок».

«Верный?» — сомневался князь.

«За последние дни я видел твою дочь три раза, и все три раза она смеялась, — сказал Эмарис. — За предыдущие три года я не слышал ее смеха ни разу».

Слова Эмариса повлияли на князя. Однажды утром Левмир обнаружил у дверей своих покоев большой сундук, в котором нашел десяток перемен одежды, на этот раз выдержанной в темных тонах, и множество золотых изделий — от монет до украшений, названия которым он не знал, да и знать не хотел.

— Вот это да! — восхищенно выдохнула вездесущая Рикеси. — Какой вы счастливый!

Левмир в ответ повесил ей на шею золотую цепочку с красивым камешком почти черного цвета.

— А зачем это все мне? — пожал плечами Левмир в ответ на возражения покрасневшей девушки. — Не самому ведь носить. Здесь меня кормят, а на Западе сейчас на золото ничего не купишь.

— У вас же есть любимая девушка! — нахмурилась Рикеси, старательно пряча цепочку под одежду. — Разве ей не будет приятно?

Левмир попытался представить И, с восторгом перебирающую драгоценности, и… у него получилось.

— Вот-вот! — закивала Рикеси. — Так что берегите сундучок, а я побежала, дела у меня.

Рикеси унеслась, спасая подаренную цепочку, а на ее место тут же пришла Айри. Окинув содержимое сундука придирчивым взглядом, она изрекла:

— О, мое приданное? Блеск! Поехали в город, напьемся.

Левмир опешил, не зная, против чего возражать первым делом. Новая Айри немного его пугала. Внутри девушки теперь постоянно бушевал огонь, и как он вырвется наружу, предсказать было невозможно. Айри как будто родилась вампиром и всю жизнь ждала, пока ей об этом напомнят.

Растерявшись абсолютно, Левмир осторожно начал разговор о приданном уже в карете, несущей их с Айри в город — напиваться.

— Я ведь уплыву на Запад, — сказал он, глядя в окошко.

— Да, конечно, я слышала, — отозвалась Айри. Она жонглировала семью золотыми монетами и как раз подумывала добавить еще парочку. — Надо же, раньше только пятью получалось!

— Ты ведь не отправишься со мной? — робко продолжил Левмир. — Кто-то должен остаться управлять княжеством.

— Ну разумеется, я останусь и буду тебя ждать. — Айри довела число монет до десяти. — Побеждайте своего Эрлота и возвращайтесь. Съездим в город, напьемся.

— Вот как раз о возвращении… Ирабиль…

— Об этом не волнуйся, — перебила Айри. — Здесь ты можешь иметь хоть триста жен по закону. Если хочешь, за время твоего отсутствия я выстрою для нее отдельный дворец. У принцессы Запада будет полный достаток, собственный штат прислуги и, возможно, доля от налогов. Мы весело будем жить здесь. Может, даже как-нибудь съездим все вместе в город, напьемся.