Василий Криптонов - Потерявшие судьбу

— Вот она!

Голос Мирунги. Рикеси похлопала лошадь по шее, и та, свернув, понеслась еще быстрее.

— А ну, стой! До утра помрешь! — визжала старуха, но голос терялся в порывах ветра.

— Жаба старая, — шепотом сказала Рикеси, поражаясь собственной смелости.

Перед въездом в элитные кварталы Рикеси легким касанием заставила лошадку повернуть. Проезжая через опустевший рынок, изловчилась обернуться. Светлячки факелов удаляются от дворца.

— Ждут, что упаду, — пояснила Рикеси на ухо лошади. Ответное ржание так сильно напоминало смешок, что Рикеси вновь забыла, с кем говорит:

— Знаешь, где доктор живет?

Лошадь неопределенно мотнула головой в сторону кварталов.

— Это ерунда, а не доктор, — нахмурилась Рикеси. — Никуда он в бурю не выйдет. В трущобы давай, на улице Горшечной крайний домик.

Вопросов лошадь не задавала, просто понеслась по указанному адресу.

Войдя в вестибюль гостиницы, а по совместительству кабак, Кастилос огляделся. На нем простая одежда, купленная на рынке в первый же день. В руках тряпичный сверток метр длиной, непонятных очертаний.

Хозяин, узнав давешнего постояльца, склонил голову в молчаливом приветствии. Ноги со стойки, правда, убирать не стал. Толстый палец указал в самый темный угол, но Кастилос и так чувствовал присутствие Вечного. Кроме того, в столь ранний час занят лишь один столик.

Кивнув хозяину, Кастилос подошел к сгорбившейся над столом фигуре с низко опущенным капюшоном. Второй вампир положил на стол голову и, кажется, спал. На полу черепки от первого кувшина, второй в руках вампира. Вот он наливает полную кружку вина, отхлебывает.

Кастилос сжал губы. Слишком велик соблазн прибить обоих сразу — вампир, напивающийся перед лицом опасности, — это позор. Но эти сами его разыскали, пришли на встречу. Как знать, может, разговор что-то и поменяет.

Столик расположился в нише, так, что у троих за спиной оказывалась стена, а четвертый всегда чувствовал себя гостем. Кастилос занял третье место, покосился на спящего.

— Простите, господин Кастилос Вэссэлот, — раздался свистящий шепот того, что сидел напротив. — Мы все напуганы, потому некоторые ведут себя неподобающим образом.

— Страх либо заставляет бежать, либо сковывает движения, — заговорил Кастилос, положив сверток на стол. — Положим, бежать вам некуда, Эрлот убьет дезертиров. Но к чему эта встреча? Думаешь, мы сможем о чем-то договориться?

Смех. Сиплый, неприятный, будто кто-то старательно меняет голос.

— Всегда можно договориться, господин, если речь не о кровной вражде. Надо лишь определить, кто мы и чего хотим. А там остается малое. Понять, чем мы можем помочь друг другу. К примеру, я — барон, который хочет жить. А вы, господин Кастилос? Кто вы и чего хотите?

Неприятное ощущение, будто этот вампир, опять прикладывающийся к кружке, устраивает ему допрос. Кастилос положил ладонь на сверток, но вампир не отреагировал. Спокойно поставил кружку, обе руки на виду. Только лица все не видно.

— Хочу перебить вас всех, — сказал Кастилос. — Каждую тварь, подосланную Эрлотом. И, боюсь, так я и сделаю, что бы ты мне ни предложил.

Пальцы, длинные и бледные, постучали по столу.

— Заблуждение, — вздохнул вампир. — Но хорошо. Допустим, ты убил меня, моего дорогого друга, — тут он кивнул на неподвижного пьянчугу, — остальных десять шпионов. А дальше? Сложишь оружие и уйдешь в лес отшельником, потому что добился всего? Я тебя не о том спросил, Кастилос. Чего тебе по-настоящему хочется? Какова твоя мечта, если угодно? То, о чем ты говоришь, это прихоть. Впрочем, и она будет исполнена.

Кастилос ощутил приближение Вечных раньше, чем отворилась дверь. Один за другим вошли десять вампиров. Десять, а Ливирро знал о шестерых. Среди них две девушки, на их лицах Кастилос увидел печать страха. Остальные тоже боятся, но лучше скрывают.

Вампиры заняли столики. Толстый хозяин встал. Остановил рванувшегося было к посетителям подавалу. Даже люди начали понимать — происходит неладное.

— Вот мой первый взнос в нашу большую дружбу, — проговорил собеседник Кастилоса. — Все до единого здесь. Можешь прикончить их сам, или я займусь, чтобы доказать безграничную преданность и благие намерения. Они не станут сопротивляться. Если, конечно, ты сам этого не захочешь.

До ушей Кастилоса донеся шепот. Одна из девушек читала молитву. «Речка Алая, Речка добрая, сохрани меня от напасти злой…»

— Не трать слов, — громко сказал Кастилос. — Алая Река никогда не была доброй.