Василий Криптонов - Потерявшие судьбу

По человеческой привычке Левмир прикусил губу, но тут же вздрогнул — клыки пронзили кожу до крови. Шепотом выругался и поймал на себе взгляд Эмариса. Как хорошо, что сердце не бьется, иначе щеки тут же бы покраснели. Закрыв глаза, Левмир попытался представить Ирабиль. Будто карандашом нарисовал в воображении золотые и серебряные волосы, зеленые глаза, робкую улыбку. А когда образ завершился, Левмир понял, что до сих пор видит тринадцатилетнюю девчонку. Такой она засела в памяти, маленькой и яркой, всегда смотрящей вперед с надеждой и верой.

Попытался представить, как выглядит И теперь. Ей шестнадцать лет… Исвирь была не намного старше, когда погибла. Исвирь казалась взрослой, непонятной. Между ней и Левмиром зияла пропасть, разделявшая миры.

Любимое лицо исказилось. Левмир старался удержать дорогие сердцу черты, но любое изменение разрушало целое. Три года, украденных из жизни. Три года, которые они могли провести вместе. Где-то там, на Западе, ждет другой человек, лишь немного похожий на смелую девчонку. Образ закрыла темнота, из которой проступило другое лицо. Черные раскосые глаза, черные волосы, дерзкая, чуть надменная улыбка. Айри была живой и настоящей. Она нуждалась в нем здесь и сейчас.

Топот, донесшийся снизу, привел Левмира в чувства. Открылись глаза, почерневшие — не от голода, нет — от злости. На Реку, укравшую счастье, на Айри, поселившуюся в сердце, и на этих подонков, что выбегают на палубу, крутя головами. Трое, в одинаковых темно-зеленых мундирах.

Левмир прыгнул, одновременно метнулся вниз Эмарис. Почти беззвучно повалили двух пограничников. Эмарис ударил своего лбом о палубу, Левмир последовал его примеру. Оставшийся, мужчина лет тридцати, с грубым обветренным лицом, обернулся, и крик застыл на губах. Две пары черно-красных глаз смотрят на него. Два демона, вырвавшихся из преисподней, приближаются.

Эмарис скользнул за спину пограничника, выкрутил руку, зажал рот.

— Спокойно, — прошептал на ухо. — Хочешь жить — стой тихо. Сколько вас? Покажи пальцами.

Пограничник поднял дрожащую левую руку с растопыренными пальцами.

— Всего? Значит, внизу еще двое?

Кивнул, насколько позволяла хватка Эмариса.

— Девчонка жива?

Еще кивок.

— Теперь слушай меня. — Эмарис отпустил пограничника, развернул его лицом к себе. — Сейчас ты очень тихо и очень подробно расскажешь, где ее держат. Один громкий звук — и ты мертвец. Выясню, что солгал — убью. Если девчонка пострадала — убивать буду три дня подряд. Я могу надеяться, что ты меня понял, храбрый воин Мокрые Штаны?

— Да, — прошептал пограничник. На палубе под ним расплывалось большое пятно.

Началось!

Айри прикусила губу, капля крови стекла на подбородок. Веки опущены, руки связаны за спиной.

— Эй, ты чего? — всполошился Добряк.

— Отстань ты от нее, — посоветовал Шестерка. — Пусть делает, что хочет. Ненормальная ведь.

— А вдруг припадок? Помрет еще.

— Когда я в последний раз проверял, за бортом было море.

Айри мысленно улыбнулась. Она сидела в углу крошечной каюты, бледная, обессилевшая. Голод и жажда помогли освободить голову от лишних мыслей. Что сделано, то сделано, к чему жалеть теперь? Тем более что уже…

Началось.

Трое — Дурак и Шестерки — слишком долго отсутствуют. Корабль движется, сердце бьется быстрее. Он рядом.

Княжна сдала последний бастион. Права оказалась колдунья, не отличить судьбы от счастья. Права глупая рабыня — хватит врать самой себе.

Началось…

Шаги по лестнице. Один человек идет, или больше? Один…

Приоткрыв глаза, Айри увидела Шестерку, подошедшего к запертой двери. Стук.

— Ну что там? — нарочито вальяжным тоном спросил Шестерка.

— Парни, не поверите! — засмеялся из-за двери Дурак. — Акула сцапала якорь и плывет! У нас где-то был гарпун? Надо убить эту тварь, пока границу не пересекли.

— Ты чего несешь? — Шестерка отодвинул щеколду. — Какая акула заглотит якорь?

Добряк шагнул к двери, лицо по-детски любопытное.

Началось. Дверь распахнулась. Дурак влетел в каюту, сбив с ног Шестерку. Два смертоносных вихря завертелись и пропали. Левмир и Эмарис стоят посреди каюты. В руках Эмариса дрожит Добряк, кажется, будто они целуются, но…

— Не до конца! — сказал Левмир.

Эмарис поднял голову, впервые продемонстрировав Айри эту свою натуру. Окровавленные клыки…

— Займись лучше княжной, — с ноткой раздражения сказал он. — «Только не до конца».