Василий Криптонов - Потерявшие судьбу

Как будто забрав из города людей, Эрлот остановил его сердце. Пустой, мертвый, холодный, Кармаигс продолжал странное существование. Смотрел пустыми глазницами окон на идущих по дороге девушек, разевал рты дверных проемов. Словно вампир, вот уже четвертый год шепотом молящий о глотке крови.

Арека, кутаясь в теплый плащ, остановилась возле одного из домиков. Потрогала повисшую на единственном гвозде дощечку с надписью.

— Мы заходили сюда, — сказала тихо подошедшей сзади герцогине. — Много раз. Я, он и… Кастилос.

Она каждый раз задумывалась, прежде чем назвать это имя. Чуждое слуху, какое-то надменное и жестокое, оно все же звучит не так горько, как другое, более знакомое. Санат — предатель. Волк в овечьей шкуре. Или все же овца — в волчьей?

— Где его дом? — резко спросила Арека.

— Не в этой части города, — отозвалась Атсама. — Покажу в другой раз, если захочешь. Или сейчас, но полетим.

— В другой раз, — отозвалась Арека, напоследок погладив почти невидимые в лунном свете буквы. — Пошли.

Атсама задержалась. Ее глаза видели во тьме куда острее. За выбитой дверью лежит на стойке скелет. Череп раскрошился, одежда почти истлела вместе с плотью. Человек, который умер, не желая покидать свою нору. Атсама видела его три года назад и улыбнулась. Сегодня она не улыбалась. Этой тихой загадочной ночью дешевая забегаловка с надписью «Питейное» превратилась в святыню, а скелет корчмаря оказался стражем, отдавшим жизнь этой святыне. Атсама вспомнила пустые глаза берсерков, окруживших Храм, и содрогнулась.

Арека шла, не оборачиваясь. Атсама догнала ее, выбивая частую дробь каблуками по камням. Держалась чуть сзади, но первой заметила неладное. Арека покорно остановилась, когда рука вампирши легла ей на плечо.

Впереди сгустился туман, передернулся алыми сполохами. Появился силуэт.

— Куда это мы идем в такую поздноту? — промурлыкал голос.

Герцогиня вышла вперед с бьющимся сердцем. Странная ненависть к этому ничтожеству, что даже не чувствует присутствия Вечной, переполнила ее.

— Хочешь повеселиться? — в тон ему ответила Атсама. — Мы торопились на свидание, но если ты заплатишь…

Баронет расхохотался. Атсама разглядела его глупое лицо с глазами навыкате, алые нашивки гвардейца на плаще.

— Чем тебе заплатить, дура? Хлеба с собой нету, птичкам скормил.

— О, ты не знаешь? — Ласковая рука герцогини скользнула по теплой щеке запустившего сердце вампира. — Монеты, дорогой. Монеты все еще в ходу. Это вы перестали ими пользоваться. Нет монеток? Что ж, тогда папиросы. — Прижалась, зашептала на ухо краснеющему от удовольствия баронету: — Водка? Карманный ножик? Что, ничего? Ну, может, тогда сделаешь нас своими фаворитками? И мы будем с тобой каждую ночь, сколько пожелаешь.

Арека отбросила капюшон, расправила волосы и улыбнулась. Лишь отчасти чтобы подыграть Атсаме. Хотелось выяснить, стоит ли чего-то ее красота за пределами крепости.

Баронет впился в ее лицо жадным взглядом, быстрый язык облизнул мясистые губы.

— Да, точно, — прохрипел он. — Хорошая мысль. Мне как раз нужны… — Его рука поползла по спине герцогини. — Только меня сменят на рассвете…

— На рассвете? — Атсама отстранилась. — Нет, милый, так не пойдет. Так у нас ничего не выйдет.

— Чего? Почему это? А! — вскрикнул гвардеец, когда его шею пронзили клыки.

Арека смотрела, как умирает вампир. Вот побледнело его лицо, глаза окрасились черным, а вместо алых огней сверкнули две тусклые искорки. Арека видела, как он обмяк, как опустились веки, проступили кости черепа сквозь кожу. На мостовую упала высушенная кукла. Куча тряпья, похожая на пугало, которое ставят на полях.

Атсама картинным жестом вытерла губы. Рука простерлась над телом гвардейца, и вспыхнувший огонь пожрал безжизненную плоть.

— Идем? — Атсама поглядела на спутницу с улыбкой, будто только что поймала сачком бабочку, а не убила одного из своих же.

Арека пошла дальше, обогнув пепелище.

— А тебе не попадет за это?

Атсама скривилась.

— Что за слова? «Попадет!» Оставь их для деревенских детишек. Если Эрлот об этом узнает, скажет мне спасибо. Все равно…

— Что все равно? — оглянулась Арека.

— Ничего. Поворачивай туда.

Когда они добрались до затерявшегося в лесу дома герцогини, луна уже начала бледнеть. Арека, истершая ноги в мозоли, давно скинула туфли и остаток пути проделала босиком, улыбаясь осколкам детских воспоминаний.