Людмила Безусенко: Лучшие застольные песни

Эту стенку мне не скушать,
Сквозь нее не убежать.
Надо было мать мне слушать
И с ворами не гулять!

Помню, помню, помню я,
Как меня мать любила.
И не раз, и не два
Она мне так говорила… [83] Песня из репертуара А. Северного (настоящее имя — Звездин Аркадий Дмитриевич (1939–1980)), известнейшего исполнителя городского романса и блатного фольклора.

Мы школы стороною обходили.
Наворовали, прогуляли и пропили.
А кто не понял нас: душа моя кипела.
И хуже нету, но не в этом было дело!

Припев :
Ах, поворую, перестану!
Жду: вот-вот богатым стану.
Вот тогда начну опять я законы соблюдать!

Ведь вору тоже нужно как-то развлекаться:
В костюмчик фирменный любил я одеваться,
Пойти в кабак, где по ночам красотка пела,
Ее хотел я, но не в этом было дело!

Припев .

Дружки мои все по два срока отсидели.
Не обижали никого, мы всех жалели.
Судья, паскуда, чтоб она огнем горела!
Она сгорит, конечно, но не в этом дело!

Припев .

А дело в том, что житие наше блатное,
Порой опасное и скользкое такое!
И пусть при слове «вор» душа прохожих млела —
Нам наплевать! Да и не в этом вовсе дело!

Припев .

Как жаль, что пенсию ворам не выделяют
И по ночам работать жизнь нас заставляет!
И лишь проснувшись, чтобы сердце не болело,
Махну сто грамм — и не спеша пойду на дело!

Припев .

На Арсенальной улице
Я помню старый дом
С широкой темной лестницей,
С решетчатым окном.

Войти в тот домик стоит рубль,
А выйти — два рубля.
И если есть на роже дупель,
То будешь без дупля.

Веселые там мальчики,
Девчата хороши.
Не суй им в ротик пальчики,
Записку напиши.

Там ждут суда за табаши,
Шпиляют в преферанс.
А я привык у бабушек
Раскладывать пасьянс.

Разложишь — не разложится:
Все масти не туда.
У милой дамы рожица
Скривилась от стыда.

Все карты из газетины.
Наверно, дело в том,
Такие уж заветины
В старинном доме том.

Пока сыграешь партию,
Узнаешь: кто и где
Создал в подполье партию,
А кто сейчас в беде.

Я стал силен в политике,
А в картах стал гроза.
Эх, братцы, помогите-ка
Нажать на тормоза.

Прошли года по полюшку,
Собрал я два рубля.
Купил билет на волюшку —
И вот пред вами я.

На Арсенальной улице
Я помню старый дом
С широкой темной лестницей,
С решетчатым окном. [84] На Арсенальной улице в Петербурге находится тюрьма, прозванная «Крестами». До революции свободный гражданин имел право взять на поруки заключенного из временного изолятора до приговора суда, заплатив залог 2–3 рубля.

Жили-были два громилы, дзынь-дзынь-дзынь,
Один я, другой — Гаврила, дзынь-дзынь-дзынь,
А если нравимся мы вам, дралаху-дралая,
Приходите в гости к нам, дзынь-дзара!

Мы вам фокусы устроим, дзынь-дзынь-дзынь,
Без ключа замок откроем, дзынь-дзынь-дзынь,
Хавиру начисто возьмем, дралаху-дралая,
А потом на ней кирнем, дзынь-дзара!

Не успели мы кирнуть, дзынь-дзынь-дзынь,
А легавый тут как тут, дзынь-дзынь-дзынь.
Забирают в ГПУ, дралаху-дралая,
А потом ведут в тюрьму, дзынь-дзара!

Девять месяцев проходит, дзынь-дзынь-дзынь,
Следствие к концу подходит, дзынь-дзынь-дзынь,
Собираются судить, дралаху-драя,
Лет на десять посадить, дзынь-дзара!

Вот заходим в светлый зал, дзынь-дзынь-дзынь,
Судьи все давно уж там, дзынь-дзынь-дзынь,
Выступает прокурор, дралаху-дралая,
Он на морду чистый вор, дзынь-дзара!

Сидит справа заседатель, дзынь-дзынь-дзынь,
Наш с Гаврилою приятель, дзынь-дзынь-дзынь,
А налево — заседатель, дралаху-дралая,
Он карманов выгребатель, дзынь-дзара!

Впереди сидит судья, дзынь-дзынь-дзынь,
Рылом — чистая свинья, дзынь-дзынь-дзынь,
А когда мы дали в лапу, дралаху-дралая,
Стал для нас он родным папой, дзынь-дзара!

Тут защитничек встает, дзынь-дзынь-дзынь,
И такую речь ведет, дзынь-дзынь-дзынь:
«Греха на душу не брать, дралаху-дралая,
Я прошу их оправдать» — дзынь-дзара!