Е. Зайцева - Любимые застольные песни

Традиционное русское застолье немыслимо без песен. А их существует великое множество — и народных, пришедшие к нам из глубины веков, и ставших народными, хотя они и имеют автора. Многие песни, которые мы с удовольствием поем во время праздников, созданы русскими поэтами, вот только их первоначальные тексты значительно изменились и перешли в фольклор. Народ стал их подлинным соавтором.

Широта души и хорошее настроение — их сочетание и рождает желание петь.

Вот только что петь? Конечно, знакомые с детства русские песни. Но все ли знают слова? Ведь часто бывает так, что после первых двух куплетов дружный хор вдруг умолкает, кто-то пытается выпевать отдельные слова, сбивается, наступает тягостное молчание. Чтобы избежать таких досадных случаев, воспользуйтесь этой книгой. В ней вы найдете песни и частушки для любого случая и настроения — и веселые, и грустные, озорные.

Пойте на здоровье!

По диким степям Забайкалья,

Где золото роют в горах,

Бродяга, судьбу проклиная,

Тащился с сумой на плечах.

Идет он густою тайгою,

Где пташки одни лишь поют,

Котел его сбоку тревожит,

Сухие колты ноги бьют.

На нем рубашонка худая,

Со множеством разных заплат,

Шапчонка на нем арестанта

И серый тюремный халат.

Бежал из тюрьмы темной ночью,

В тюрьме он за правду страдал —

Идти дальше нет больше мочи,

Пред ним расстилался Байкал.

Бродяга к Байкалу подходит,

Рыбацкую лодку берет.

И грустную песню заводит —

Про родину что-то поет:

«Оставил жену молодую

И малых оставил детей,

Теперь я иду на удачу,

Бог знает, увижусь ли с ней!»

Бродяга Байкал переехал,

Навстречу — родимая мать.

«Ах, здравствуй, ах, здравствуй, мамаша,

Здоров ли отец, хочу знать?» —

«Отец твой давно уж в могиле,

Сырою землею зарыт,

А брат твой давно уж в Сибири,

Давно кандалами гремит.

Пойдем же, пойдем, мой сыночек,

Пойдем же в курень наш родной,

Жена там по мужу скучает

И плачут детишки гурьбой!»

Вниз по Волге-реке,

С Нижня-Новгорода,

Снаряжен стружок,

Как стрела, летит.

Как на том на стружке,

На снаряженном,

Удалых гребцов

Сорок два сидят.

Как один-то из них,

Добрый молодец,

Призадумался,

Пригорюнился.

«Ах, о чем же ты,

Добрый молодец,

Призадумался,

Пригорюнился?..»

«Я задумался,

Пригорюнился

Об одной душе,

Красной девице.

Эх вы, братцы мои,

Вы товарищи,

Сослужите вы мне

Службу верную.

Киньте-бросьте меня

В Волгу-матушку,

Утоплю я в ней

Грусть-тоску мою.

Лучше в море мне быть

Утопивому,

Чем на свете жить

Нелюбимому».

Когда я на почте служил ямщиком,

Был молод, имел я силенку,

И крепко же, братцы, в селенье одном

Любил я в ту пору девчонку.

Сначала я в этом не видел беды,

Потом задурил не на шутку:

Куда ни поеду, куда ни пойду —

Все к милой сверну на минутку.

И любо оно, да покоя-то нет,

А сердце щемит все сильнее…

Однажды начальник дает мне пакет:

Свези, мол, на почту живее.

Я принял пакет и скорей на коня,

И по полю вихрем помчался,

А сердце щемит да щемит у меня,

Как будто с ней век не видался…

И что за причина? Понять не могу, —

А ветер так воет тоскливо…

И вдруг словно замер мой конь на бегу

И в сторону смотрит пугливо…

Забилося сердце сильней у меня,

И глянул вперед я в тревоге.

Затем соскочил с удалого коня

И вижу я труп на дороге!

А снег уж совсем ту находку занес,

Метель так и пляшет над трупом,

Разрыл я сугроб — да и к месту прирос,

Мороз заходил под тулупом.

Под снегом-то, братцы, лежала она!

Закрылися карие очи…

Налейте, налейте скорее вина,

Рассказывать больше нет мочи!

Ах ты, степь широкая, степь раздольная,

Широко ты, матушка, протянулася.

Ой, да не степной орел подымается,

Ой, да не донской казак разумеется.

Ой, да не летай, орел, низко на земле,

Ой, да не гуляй казак, близко к берегу!

Степь да степь кругом!

Путь далек лежит.

В той степи глухой

Замерзал ямщик.

И, набравшись сил,

Чуя смертный час,