Хайнер Мюллер - Филоктет

Тем лучше. Буду время я тянуть,
Пока последний грек на груде трупов,
Оставленной на том, что было Троей,
Иль на руинах греческой твердыни,
На груде, достигающей небес,
Сломает меч и разобьет свой щит
И шлем погнет об острия созвездий,
Последнего троянца убивая,
И сам погибнет от руки троянца –
Последнего на груде трупов вражьих.
И только мертвецы над полем битвы
Продолжат, загнивая, эту битву
За место, где им можно загнивать.
Мгновенье дешево. Ему цена – жизнь грека.
А что есть грек? Мгновение дороже.
Оставь себе мой лук. Получше лука
Оружье есть. Оружье это – время.
Я даже пальцем не пошевелю,
А грек умрет. И снова грек умрет,
А я не шевелю хотя бы пальцем.
О время, ты – без возраста убийца,
Я десять лет твой проклинаю ход,
Ты не давало шагу мне ступить
И с каждым шагом пригибало к камню,
А ныне я тебя благословляю.
Нет в нужнике твоем такой дыры,
Чтоб сквозь нее живое просочилось.
И нет границ, чтоб не пускали плоть.
Твой ход – мой ход, с тобой идем мы в ногу,
И ты, и я – богам мы неподвластны.

Веревку.

Не хочу держать твой лук,
И не хочу ему подать руки,
И связывать тебя я не хочу,
Но есть лишь этот путь к твоей свободе.

Вы схватите руками пустоту,
Вы свяжете веревкой только воздух.
Один лишь шаг – и я уйду свободным.
Мой вес по собственной моей же воле
С камней на камень бросит вниз меня.
Как ни хвалитесь, ни к чему вам путь,
Где нас никто живой догнать не сможет.
Ногтями соскребайте со скалы
Мою сто раз разодранную плоть.
Веревками шнуруйте мой скелет,
Разбитый сотни раз, и гниль мою
Кладите вашим господам под ноги,
Она сгодится, чтоб на час продлить
Собачью жизнь троянцев, чтобы вырвать
Из пасти псов троянских ваше мясо,
А я вас подожду там, где я буду.
Собакам поделом собачья смерть.
Так говорит вам некто Филоктет,
На Милосе рожденный, ускользнувший
На Лемносе от вас – в собачью пасть.
А вы, собаки, вслед за ним пойдете.

Бери-ка лук. Нам уходить пора.
Ни лук, ни мы ему не пригодимся.

Быть может, ветер твоего паденья
Приама стены защитит от бури,
Быть может, твой прыжок поднимет пыль,
И эта пыль от нас закроет Трою.
И боги не одолжат молний нам.
Нас рано или поздно смерть найдет,
Но мы – хотим иль нет – свой долг исполним.
Быть может, не совсем забудут нас
Те, кто из праха нашего восстанут,
А Филоктет и тысячное войско
Пусть кувырком, хватая пустоту,
Летят с обрыва на глухие камни.
Скорей нам молнию одолжат боги,
Чем именем твоим один хоть рот
Ту пустоту когда-нибудь наполнит.

Останьтесь. Вы бросаете меня
Второй раз коршунам на растерзанье.

Молчи о коршунах. Идем. Вот лук.

Лук этот мне отдай. Не так-то быстро
Проходит гнев, питавшийся так долго
Такою пищей. Поддержи его.
Моя рука ему не даст опоры
И путь не сгладит. Время нас не ждет.

Второй уж раз ты отнимаешь лук,
Но лучше знать, что он в куски разбит,
Чем знать, что он вот этому достался.

Не только лука ты себя лишаешь.
Мечтай о мести, коль другой нет цели.

Себя моей приманкой хочешь сделать?
Твоя приманка чует мертвечину.
Ваш путь обратно вас не приведет.
Тебя – на Скирос, а тебя – в Итаку.
Берите лук, он мне не пригодится,
Меня оставьте – вам не пригожусь.
Возьмите меч, топор, кирку, дубину,
Мне ноги отрубите топором –
Они идут за вами против воли,
Иль оторвите голову долой,
Чтоб не следил за парусом мой взгляд,
Чтоб голос мой не заглушал прибоя,
Не рвался вслед за вами на корабль,
Не рвался вслед за кораблем на море.
И кисти рук мне отрубите тоже,
Чтоб молча не молили место дать
На вашем корабле среди гребцов,
От туловища руки оторвите,
Чтоб красные обрубки не смогли
Пошевелиться в знак покорной просьбы.
Бесчувственным хочу лежать на камне
Бесчувственном, не подчиняясь вам,
Но от себя добившись подчиненья.

Оставь его. Пускай он остается.
Коль с нами жизнь ему страшнее смерти.

Он, ты и я – у всех нас жизнь одна.
Идем. Коль он сбесился, что поделать.