Хайнер Мюллер - Филоктет

Смотри, что может сделать безоружный.

С моим копьем. Уже не в первый раз
В твоих руках, столь к воровству способных,
Мои доспехи вижу. Ты украл
Копье, и меч, и щит из бычьей кожи,
Ты не по праву ими завладел,
Владел по праву ими мой отец,
Когда ему еще служили руки.
Верни мне хоть одно мое копье,
И ты увидишь, что смогу с копьем я.

Увижу. Но не здесь и не теперь.
Я вижу, как твое копье краснеет,
Я знаю, как искусен ты в бою.
Ты нужен мне живой, тебе – чтоб жил я.
Мое копье – копье царя Итаки –
Повелевает силой в тыщу копий,
И та же сила есть в копье твоем.
Вот сколько я спасу – иль потеряю,
Когда твое копье откажет мне.
Вот почему я взял тебя под Трою,
Пока ты жизни вкуса не узнал.
Отец твой слишком рано пал в бою,
И воины его, справляя тризну,
В бой не пошли и на кургане пили
Его вино, деля его рабынь,
Истосковавшись по вину и бабам.
Кто, как не я, для славы и добычи
Помог Ахиллу Гектора пронзить?
Ты был нам нужен, чтоб погнать их в бой
(Как нужен этот – для его отряда),
А не твоя неловкая рука
И не его рука – в ней мало проку.
Но легче в битву воина толкнуть
Пинком ноги в родной, знакомой коже.
Доспехи не для славы я ношу.
Я их добыл в бою за труп Ахилла.
Мои солдаты кровью истекли,
За мертвого останки умирая,
И ныли шрамы. Но, меня увидев
В твоих доспехах, поняли они,
Что не напрасно проливали кровь, –
И перестали шрамы их гореть.
Как возвращусь я к ним без Филоктета?
Его солдаты бросят воевать,
Умоются троянцы нашей кровью,
И грифам наша плоть на корм пойдет.
Ты не умеешь лгать и воровать,
Я это знаю. Но сладка победа.
Пусть станет лишь на день язык твой черным,
А после в добродетели живи
Всю жизнь, до смерти. Если ты откажешь,
Мы все должны одеться в черный траур.

Не вырастет добро из скверной почвы.

Но дерево – одно, земля – другое.

А буря дерево с корнями вырвет.

Да. Но не лес.

А лес пожрет огонь.

Иль унесет поток, подмыв всю почву.
Коса всегда найти на камень может.
Все преходяще. Мы поговорим
Об этом позже. На руинах Трои.

Не слышать бы тебя. Не знать вовек.
Скажи мне ложь, что должен я сказать.

Возьми копье. Скажи сначала правду,
Что ты Неоптолем, – Ахилла сын,
Сын самого отважного из греков,
Пронзенного стрелою воровской
Париса-бабника. Потом солги,
Что ты домой на родину плывешь
Под парусами ненависти лютой,
Что ненавидишь нас, что мы призвали
Тебя под Трою, славой поманив,
Едва успел остыть Ахилла пепел,
Что захлебнулась долгая осада
В глубоком трауре отцовских войск,
Что ты потом не выдержал позора,
Когда увидел, что отца доспех,
Твое наследство – щит, копье и меч,
Тебе принадлежащие по праву, –
Мы у тебя украли без стыда,
Что я тебя опутал низкой ложью,
Что я твое оружие присвоил.

Молчи, а то под Трою не вернешься.

Ты крови жаждешь? Руку поцарапай.
Ты жаждой крови мучим с колыбели.
Глупец! Да я вот этим самым древком
Копья отцова проучу тебя,
И живо ты вернешься в стан ахейцев.

Мне долг велит троянцев ненавидеть:
Пусть только рухнет Троя, сгинет враг –
И я копье в твоей крови омою.
Не сокращай положенного срока
Словами, что родят звериный гнев.

Прибереги-ка желчь теперь для дела,
Копи свой гнев, коль есть на то охота,
Пусть он поможет выполнить приказ.
Твой мутный взгляд обманет Филоктета,
Доверчиво отдаст он страшный лук,
Услышав, что моей ты жаждешь крови.
Я знал: тебе и не придется лгать,
Поэтому и взял тебя на Лемнос.
Сказавши правду, ты ему солжешь,
Мой враг врага заманит в сеть мою.
Ты покраснеешь от стыда, а он
Подумает, что красен ты от гнева.
Ведь ты не знаешь сам, какое чувство
Тебя краснеть заставит: стыд иль гнев.
Стыд, если лжешь, иль гнев, когда не лжешь.
Чем ярче ложь твое лицо окрасит,
Тем более поверит в правду он.

Ах, так. Тогда тебе я не помощник.