Элинор Портер - Поллианна выросла

Эти слова ужасно расстроили Поллианну. Она впервые услышала, чтобы Джемми говорил о том, что он калека, и лихорадочно пыталась придумать, что сказать в ответ. Но прежде чем она успела что-то придумать, лицо Джемми снова прояснилось.

– Знаешь, забудь, что я сказал, – решительно произнёс он. – Я ничуть не жалуюсь. Правда. Кроме того, у меня ведь есть твоя игра, – весело продолжал он. – И я действительно счастлив. Я рад, что могу самостоятельно передвигаться на костылях. Это гораздо лучше, чем быть прикованным к инвалидной коляске!

– А как твоя Книга Радости? – вдруг спросила Поллианна дрогнувшим голосом. – Ты по-прежнему пишешь её?

– Конечно. Теперь у меня не одна тетрадка, а целое собрание сочинений, – с гордостью кивнул он. – Я переплёл все тетради в тёмно-красную кожу, как настоящие книги. За исключением одной. Самой первой, которую подарил мне ещё Джерри…

– Джерри! – воскликнула Поллианна. – Я всё время хотела спросить про него. Как он, где он?

– Он в Бостоне. И по-прежнему трудится в газетном бизнесе, остёр на язык, только теперь ему частенько приходится следить за своей речью: ведь он не просто продаёт газеты, он стал настоящим репортёром, газетным обозревателем. Я помогаю ему, как могу, и мамочке тоже. Кстати, в настоящее время мамочка в санатории, проходит курс лечения от ревматизма…

– Ей лучше?

– О да, гораздо! Скоро она вернётся и будет помогать Джерри по хозяйству. Последние годы Джерри много учился. Приходится навёрстывать упущенное в детстве. Я немного помогаю ему материально. Причём он соглашается брать у меня деньги только взаймы, с отдачей. Он ужасно щепетилен насчёт этого.

– Вот это правильно, – одобрительно кивнула Поллианна. – Я его отлично понимаю. Хуже нет быть нахлебником, брать деньги, когда не можешь их отдать… – Девушка печально вздохнула. – Мне бы тоже хотелось помогать тётушке Полли, после всего, что она для меня сделала…

– Ты теперь и помогаешь.

– Да, так оно и есть, – согласилась Поллианна, окидывая взглядом их маленький лагерь и остальную компанию. – Вот, пустила на лето постояльцев… Никогда бы не подумала, что у меня это получится. Если бы ты знал, Джемми, как отговаривала меня тётушка, когда я рассказала ей об этой идее…

– И что же она говорила?

Поллианна решительно покачала головой.

– Нет, этого я сказать не могу. Пусть останется тайной… А с другой стороны, – продолжала она со вздохом, – пускать на лето постояльцев – занятие временное. Зимой придётся подыскивать другой заработок… Знаешь, у меня есть идея. Я хочу заняться литературой, буду писать рассказы…

– Что ты сказала? Заняться литературой? – изумился Джемми.

– Ну да. Буду сочинять рассказы и продавать их в журналы и газеты… Только умоляю, не делай такое лицо! Что тут удивительного! Занятие как занятие. В Германии у меня были две знакомые девушки, которые неплохо зарабатывали литературой.

– А ты когда-нибудь пробовала писать? – продолжал удивляться Джемми.

– Пока нет… – призналась Поллианна и, видя его скептическую улыбку, почти с обидой воскликнула: – Сейчас я занята моими постояльцами. Не могу же я делать два дела сразу!

– Конечно нет.

– Значит, ты считаешь, у меня не получится? – с упрёком в голосе спросила девушка.

– Я этого не говорил.

– Но подумал. А почему, собственно? Ведь это не пение и не музыка! Чтобы писать, голос не нужен. И владение музыкальным инструментом тоже не требуется.

– Мне кажется, что в каком-то смысле требуется, – тихо промолвил Джемми, смущённо отводя глаза.

– То есть? Что значит – требуется? Не понимаю, Джемми! Чтобы писать, нужны лишь карандаш и бумага. Это совсем не то, что учиться играть на скрипке или фортепиано.

Джемми медлил с ответом.

– Инструмент, на котором играет писатель – сердца людей, – ещё тише произнёс он, по-прежнему не решаясь взглянуть Поллианне в глаза. – По-моему, это самый удивительный инструмент из всех. Стоит прикоснуться к нему – люди плачут или смеются…

Девушка печально вздохнула. У неё на глазах заблестели слёзы.

– Ах, Джемми, как чудесно ты умеешь обо всём рассказывать! Честно говоря, мне никогда не приходила в голову эта мысль: про писательство и человеческие сердца. Что ж, если это так, прекрасно! Тем сильнее мне хочется этим заниматься! Конечно, может, у меня ничего не получится. Хотя, по-моему, у меня всё-таки есть талант: я ведь умею рассказывать истории. Например, часто пересказываю те, которые мне рассказывал ты. Я ведь и сама плакала и смеялась, когда слушала их…