Шмуэль-Йосеф Агнон - Вчера-позавчера

Ицхак не вернулся к Менахему Он пошел в Рабочий клуб послушать лекцию Фалка Шпалталдера о рассказах Переца [35]. А когда кончилась лекция и завершились споры, уже наступила полночь. Уступил ему незнакомый бондарь свое место на куче ячменя в погребе одного из крестьян в Петах-Тикве, а сам ушел к кому-то, потому что на двоих не хватало там места.

Но прежде чем привел его бондарь в свою «спальню», они зашли в столовую выпить стакан чая. Сидело там несколько наших товарищей, и они ели, и пили, и спорили друг с другом по поводу лекции Шпалталдера и по поводу самого Переца. Слово за слово, подошли они к теме языка в стране. Но были среди них те, что не принимали участия в споре, поскольку уже взяли себе за правило в Эрец Исраэль говорить только на иврите и строго следили за своими словами, дабы не вышло из их уст слово на другом языке. Особенно отличался этим Герцель Спивак, он же Нафтали Замир, тот, что утонул в скором времени в озере Кинерет: он заметил тонущего араба и бросился спасать его. Нафтали Замир был знатоком в сокровищнице языка, писал на нем небольшие песенки и сочинял к ним музыку, а под настроение говорил стихами. Он не был на лекции Шпалталдера, так как ненавидел его всеми силами души за то, что тот считал нашу любовь к земле устаревшим явлением. Почему Шпалталдер так считал? Потому что в большинстве передовых стран жители оставляют землю и уходят в города. И точно так же нашу преданность ивриту Шпалталдер считал ненужной. Говорил Шпалталдер: «В то время как крупные газеты выходят на идише, великая литература возникает на нем, писатели и журналисты кормятся им, вы хотите заменить его мертвым языком». Однако мы оказали ему честь, потому что мы великодушны и мы позволяем нашим противникам больше, чем любящим нас.

Вошел Шпалталдер с большим шумом, и швырнул шляпу на стол, и взъерошил свою шевелюру:

– Друзья, я голоден, как собака! Найдется тут что-нибудь поесть?

Увидел, что все увлечены спором и никто не спешит принести ему чего-нибудь поесть. Сказал им:

– К чему нам словопрение такое?

Ответил Нафтали:

– Да, лучше пусть принесут ему недожаренное или переваренное жаркое.

– И что же еще принесут мне?

– Козленка в материнском молоке.

– Но ведь на это в Торе запрет!

– У такого человека, как ты, перед Торой пиетет?

– Рифмы твои перекатываются, как помет.

– Дорогой господин, зевни пошире, и я наполню ими твой рот.

Спросил один из присутствующих:

– Кто знает слово, для которого рифмы не видно?

Ответил Нафтали:

– А тот, кто – не знает, пусть ему будет стыдно.

Сказал один:

– Я знаю одно слово такое, например, Фалк Шпалталдер.

Ухмыльнулся Нафтали:

– Пусть причешут ему голову и жопандер.

Сказал Шпалталдер:

– Твоя рифма – не рифма, дорогой Нафтали.

Ответил Нафтали:

– Если правда – твоя, то к чему все мои труды?

– Потому что слова такого нет.

– Ну так что ж, теперь оно выйдет в свет.

– Однако это слово по правилам грамматики так нельзя писать.

– Ага! Господин Жопандер и Шпалталдер уже пошли плясать!

– Рифму получше к имени моему ты не мог сочинить?

– От любой рифмы к твоему имени может стошнить.

– Ну а ты, господин имярек, как зовут тебя?

– Ой! Из-за грехов своих забыл я, как нарекли меня.

Спросил тут один:

– А допустим, ангел смерти тебя вопрошает?

Засмеялся Нафтали:

– Отвечу, что мертвые ничего не знают.

Сказал Шпалталдер:

– Поесть мне чего-нибудь дайте!

Подхватил Нафтали:

– Или падаль, или трефное ему подайте!

– Закрой свой рот, юнец! Чтобы я не слышал больше твои слова!

– Не я, а ты замолчи сперва.

Сказал Шпалталдер:

– Видели вы такого? Он не умеет вести себя!

Ответил Нафтали:

– Как ты поступил с Перецом, так поступил с тобой я.

Как бы то ни было, принесли Шпалталдеру мясо и вино; вмиг покончил он со всем, что стояло перед ним, и приказал принести ему еще, ведь он был ужасно голоден; с того момента, как он поднялся на трибуну, не было у него ни крошки во рту, и живот его гудел, как барабан. Постучал он вилкой по тарелке, поторапливая официантку, и сказал: «Оттого, что евреи привыкли ожидать прихода Мессии, приучили они себя всюду ждать. Но я хочу получить свою порцию немедленно». Пока его собеседники наслаждались его мудростью, взглянул он на Нафтали. Сказал ему: «Теперь готов я забавляться твоими рифмами». Спрятал Нафтали свою злость в глубине сердца и принялся читать Шпалталдеру: