Шмуэль-Йосеф Агнон - Вчера-позавчера

Сказал один из пассажиров вознице: «Не можешь ли ты, реб Зундл, спеть что-нибудь из того, что поет кантор Бецалель? Например, “И будет все служить Тебе”». Засмеялся возница и сказал: «Знал я, что ты назовешь меня Зундл. Однако не Зундл мое имя, а Авремеле». Сказал пассажир ему: «Но ведь слышал я, что называют тебя Зундл». Сказал он ему: «Называют меня Зундл, потому что мой младший брат назван Авраамом в честь меня». – «Как это дают двум братьям одно и то же имя, если оба живы?» Ответил возница: «Когда родился мой брат, все были уверены, что меня нет в живых, и мама моя, мир праху ее, не могла утешиться и попросила, чтобы назвали ее новорожденного сына именем сына, про которого думали, что он умер. И потому назвали его, брата моего, Авраамом и уменьшительным именем – Авремеле, как называли меня. И когда я возвратился сюда, оказалось, что имя мое занято братом. Обратились с вопросом к рабби Довидлу Бидерману. Сказал рабби Довидл: «Зовите его Зундл». И вот называют меня – Зундл».

Вступил в разговор другой пассажир и сказал: «Как вышло, что все были уверены в твоей смерти?» Сказал возница: «Все-то ты хочешь знать! Если расскажу тебе все сейчас, что останется тебе послушать на обратном пути в Иерусалим? Ведь ты возвращаешься со мной в Иерусалим?» Сказал тот ему: «Клянусь тебе, что я возвращаюсь с тобой в Иерусалим, а теперь, расскажи мне, реб Зундл, как было дело?»

Сказал возница: «Когда нет моего брата с нами, можешь ты называть меня Авремеле. Нравится мне имя, которое дали мне при обрезании, и люблю я, когда называют меня Авремеле». Сказал тот ему: «Так как это было?» Сказал возница: «Ничего особенного – просто в молодости сбежал я из Эрец. Побродил я по миру, а тут началась война между англичанами и бурами. Пошел я служить солдатом к англичанам. Когда закончилась война, опротивело мне все, и я вернулся в Иерусалим. Все эти годы, что я был за границей, не писал я отцу ничего, потому что не был обучен письму, хотя голова у меня хорошая, и до сих пор помню я мой драш на своей бармицве. Так как прошли годы и не слышали обо мне ничего, отчаялись все и решили, что меня уже нет в живых. Тут родила мама младшего, и дали ему в наследство мое имя. А теперь ты хочешь, чтобы я спел тебе «И будет все служить Тебе…» кантора Бецалеля? Это, друг мой, невозможно, потому что однажды запел я этот псалом, и лошади стали волноваться, переступать с ноги на ногу, шуметь, вырываться, пока не порвали узы, чтобы служить Ему, Благословенному, и только Ему. Думаешь ты, что истории всякие я тебе рассказываю. Истинную правду я рассказываю тебе, как то, что имя мое Авремл, а не Зундл».

Сказал другой пассажир в ответ: «Ну так спой нам все, что ты пожелаешь». Сказал Авремл: «Подожди, пока мне захочется». Сказал тот человек: «Так ты не хочешь?» Сказал он ему: «Откуда мне знать, хочу я или не хочу? Если я пою, знаю я, что хочу, если я не пою, знаю я, что я не хочу». Вздохнул тот человек и сказал: «Если бы был у меня такой чудесный голос, как у тебя, не переставал бы я петь весь день и всю ночь».

Он еще сокрушается, что нет у него такого голоса, как у Авремла, как запел Авремл «Святость венца». Сказал тот человек: «Такого «Венца…» не слышал я никогда в жизни». Вытянул Авремл свою шею и сказал: «Ты думаешь, что я слышал «Венец…» такой? И я тоже не слышал, разве только сейчас». – «Так это ты сочинил его?» – «Само собой получилось». Вступил в разговор другой пассажир: «До чего же ты хороший человек, реб Авремл!» Сказал Авремл: «Зачем же мне быть плохим, если можно быть хорошим. Но на самом деле я нехороший. Просто ты – хороший человек, и поэтому ты уверен, что я – хороший человек. Тпруууу! Тпруууу! Куда вы лезете, подлецы вы этакие? Опять свернули лошади с дороги. Хочешь ты идти по прямой дороге, а скотина твоя не дает тебе. Ну разве можно быть человеку хорошим, если он имеет дело со скотами?»

Лошади пошли по дороге, на которую вернул их хозяин. То слышался стук конских копыт, то слышался скрип колес дилижанса. Ицхак сидел и слушал. И смесь этих звуков вместе с шумом ветра навевали на него сон. Но он не заснул. Он только удивлялся, что так боялся этой поездки, хотя бояться было нечего. Высунул голову наружу и взглянул на дорогу, отступающую назад и бегущую навстречу. Закрыла дорогу вдруг горная цепь. Когда они прибыли туда, ничего он не увидел, кроме теней. Однако вдалеке вздымалась настоящая гора. И звезды дрожат над ней. Одни – окутаны дымкой, а другие – похожи на капли воды. И звук, напоминающий звон колокольчиков, исходит из горы. Что будет делать Авремл, когда подъедет туда, и как проведет он свой дилижанс? Когда они прибыли туда, не оказалось там ничего, кроме груды теней. И вереница верблюдов идет, и колокольчики на их шеях звенят.