Шмуэль-Йосеф Агнон - Рассказы о Бааль-Шем-Тове

(Нифлаот ѓа-цадиким, с. 16)

Однажды приехал Бешт в Броды на субботу, а известно, что немногие тогда верили в него. Один гвир* сказал себе: «Последователи превозносят его сверх всякой меры, дай-ка я испытаю его, чтобы узнать, правда ли это». У сего гвира был погреб с добрым вином, а в одном углу держал он некошерное вино для господ. Сказал слуге своему: «Сходи в погреб и возьми из такого-то угла кувшин с вином, потом пойди к Бешту и передай кувшин ему, да прямо в руки, и скажи ему, что я послал ему вино, и что оно дорогое весьма, и что я просил, чтобы он сам испил того вина, ты же стой там и смотри, выпьет ли он сего вина, а потом придешь рассказать мне». Взял слуга кувшин, и принес его Бешту, и увидел, что Бешт открыл кувшин, и плеснул себе с полрюмки, и поднял рюмку против окна, и вгляделся в рюмку, и сделал так три раза, а потом выпил. Пошел слуга к гвиру и сказал ему, что видел сам, как Бешт выпил того вина. Услышав это, вышел гвир вон и стал кружить по улицам местечка, говоря всем, что Бешт пил некошерное вино, и рассказывал всю историю. И взволновался оттого весь город, так что и за стулом Бешта стали перешептываться, говоря, что Бешт пил некошерное вино. Донесся шепоток и до ушей Бешта, и он замолк. После застольного благословения – а дом был полон людей – послал Бешт позвать гвира, и тот предстал перед ним. Сказал ему: «Дело было так: послал я вам из моего погреба некошерного вина, испытать вас, станете ли пить». Сказал ему Бешт, благословенной памяти: «Ты сам брал некошерное вино из погреба?» Сказал ему: «Не сам, я лишь велел слуге, чтобы взял из того угла, где только некошерное вино, и поднес вам». Сказал ему: «Пошли за тем слугой, а ты стой здесь, пока он не придет». Пришел слуга. Сказал ему гвир: «Из какого угла ты брал вино?» Сказал ему слуга: «Из того, что вы велели мне» – и махнул в ту сторону, скажем, на восток или на запад, а в том углу было только кошерное вино. Побледнел гвир и стал ругать слугу: «Разве я не говорил тебе, из какого угла брать? Ты зачем в другую сторону пошел?» И поклялся слуга, что своими ушами слышал из уст гвира: «Возьми в таком-то углу». И удалился оттуда гвир с великим позором, и замкнулись уста всех издевавшихся, и унижавших, и сомневавшихся.

(Кеѓаль хасидим ѓе-хадаш, 8)

Слышал я от святого адмора, гаона Израиля, рабби Исраэля из Чорткова, да удостоится он в благости долголетия, амен, за третьей трапезой рассказ о том, что в то время, когда Бешт, да будет благословенна память праведника, начал становиться известен благодаря множеству явленных им знамений и чудес, место пребывания и жительства его было в городе Тлусте, что рядом с Чортковом. И было это, когда святой наш дед, рабби Цви-Ѓирш, был главой суда в Чорткове и уезде, а город Тлуст также относится к Чортковскому уезду. А в прежние времена уездного раввина правительство назначало ответственным за всех евреев уезда, и было в его власти делать с ними все, что захочет. И вот тогда, в начале распространения известности Бешта, было несколько гаонов из глав поколения, которых возмущали пути Бешта, а святой наш дед рабби Цви-Ѓирш не сказал против него ни слова.

Однажды ночью святой наш дед рабби Цви-Ѓирш вспомнил один вопрос, вопрос о ритуальной чистоте [214], по которому он давал наставления в тот день, и пришло ему в голову, что наставлял он не по закону и перепутал он скверну с чистотой. А было это за полночь, уже после того, как дело было сделано в соответствии с теми наставлениями, что он дал днем. И очень горестно стало ему из-за того, что случилась с ним такая промашка. И стал он перебирать дела свои и ни легчайшего прегрешения, ни даже поползновения к греху не находил в себе. И стал размышлять, может, грех его в том, что все великие люди возмущаются путями Бешта, только нет у них власти учинить ему что-нибудь, так как он не проживает в их уездах, у него-то, однако, есть власть изгнать его, ибо проживает он в его уезде, и, может статься, потому, что не изгоняет он Бешта из города Тлуста, и случился у него этот промах. И пришло ему в голову поехать в Тлуст, чтобы властью своей изгнать Бешта из города. Поехал в город Тлуст и сам пошел к дому Бешта. И было, когда он подошел к дому, нашел там двух безмужних жен [215], они стояли там в доме, а Бешта в доме не было, потому как тот вышел в нужник. И ждал дед наш, пока не пришел Бешт, и не вымыл руки, и не ответил обеим женщинам, что муж одной в таком-то городе, а муж другой в таком-то городе. А потом приветствовал Бешт святого нашего деда и сказал ему: «Добро пожаловать, чортковский раввин! И с чего вы так беспокоитесь? Ведь вы все сделали по закону, как следует, и наставляли прекрасно, в соответствии со сказанным в толковании таком-то с комментариями такого-то законоучителя». Когда услышал дед наш слова Бешта, что были сказаны в духе святости, сказал ему: «Отчего вы вышли, прежде чем сказать женщинам, где их мужья?» И ответил ему Бешт, что, когда он [находится] в месте чистом, глаза его прозревают миры высшие и места возвышенные, когда же должен он заглянуть своими глазами в места низменные и миры низшие и искать какого-нибудь человека в мире дольнем, то должен он зайти в нечистое место, где он не сможет видеть высшие миры, и тогда он окидывает взглядом дольний мир из края в край, и посредством этого нашел он мужей тех женщин. Увидев же все величие святости Бешта, ничего не сделал ему святой наш дед и поехал домой.