Джон Карр - Расследования доктора Гидеона Фелла. Преступный замысел (сборник)

– Но вы сказали…

– О, я знаю, под каким именем он плыл на корабле. Но я уже говорил вам, что он лишь играл роль, всё это маски, личины, а мне хочется посмотреть, как он ведет себя на самом деле… Как бы то ни было, корабль причалил к берегу. Вы ведь упоминали, что юный Уоррен собирался заглянуть сюда, верно? Вы с ним договорились?

– Я дал ему ваш адрес и велел узнать ваш номер телефона по справочнику, если ему придется срочно с нами связаться. Они с Пегги и Валвиком приедут в Лондон на первом же поезде. Но подождите! Кто преступник? Неужели ему удастся сбежать? И что, черт возьми, там произошло на самом деле?

– Хе! Хе-хе-хе! Вы прочли мой список из новых восьми подсказок и все еще не знаете? У вас была улика, та жестяная коробка, прямо у вас под носом, и вы все еще не догадались? Впрочем, я вас не виню. У вас было слишком много забот, чтобы остановиться и задуматься. Если кому-то приходится работать не покладая рук и вытаскивать из передряги какого-нибудь очередного беднягу, которому врезали в челюсть, где же найти время для хладнокровных раздумий? Видите эту посылку? – Доктор Фелл положил пакет на стол. – Нет, не смотрите. У нас осталось время до последней проверки, и есть несколько моментов, которые мне хотелось бы прояснить… Чем завершилось дело после того, как дядюшку Жюля отвели на гауптвахту? Уистлер все еще считает, что дядюшка Жюль – вор? И как прошла постановка кукольного театра? Мне кажется, вы не всё досказали. Собственно говоря, мне с самого начала виделось, что ваша компания окажется как-то вовлечена в представление и богини судьбы заставят вас участвовать в нем…

Морган потеребил мочку уха.

– Признаться, так и произошло. Это Пегги виновата, она настояла на том, чтобы мы спасли репутацию дядюшки Жюля. Она сказала, что, если мы ей не поможем, она отправится прямиком к капитану и все ему расскажет. Мы возразили, что, каковы бы ни были его причины, дядюшка Жюль на самом деле усыпал свой путь на палубу крадеными ботинками, а капитан Уистлер нисколько не обрадовался тому, что его часы стоимостью в пятьдесят гиней очутились за бортом, более того, дядюшке Жюлю будет лучше на гауптвахте. Также мы отметили, что перед поимкой дядюшку Жюля видели в баре, где он вручал по ботинку каждому, кто попадался на его пути. Соответственно, заявили мы, вряд ли пассажиры ожидают, что представление все-таки состоится.

– А потом?

Морган мрачно покачал головой.

– Она и слышать ничего не хотела. Сказала, это мы виноваты в том, что он натворил. Заявила, что большинство пассажиров собралось в концертном зале, они аплодируют, требуя начала представления, и она боится за Перригорда. Мистер Перригорд подготовил продолжительную вдохновенную речь, прославляющую гений дядюшки Жюля, и начал произносить ее в тот самый момент, когда дядюшка Жюль швырял за борт башмаки. Пегги посчитала, что, если за речью не последует превосходное представление, Перригорд опозорится и после никогда не станет писать критические обзоры на постановки кукольного театра. А от его обзоров зависел их успех. Девчонка точно с ума сошла, и нам никак не удавалось ее угомонить. В конце концов мы пообещали, что сделаем все, только бы она не поднимала скандал и не требовала выпустить дядюшку Жюля с гауптвахты. Мы посчитали, что так будет лучше для всех, потому что капитаны склонны прощать безумства пьяниц – но почему-то не спустят с рук ошибки, совершенные на трезвую голову. Курт настоял на том, чтобы оплатить причиненный ущерб. В целом сумма выплаты составила около двух сотен фунтов. И нам показалось, что теперь на «Королеве Виктории» воцарился мир.

– И?

– Увы, этого не произошло, – мрачно отметил Морган. – Я умолял Пегги образумиться. Говорил, что, если мы будем участвовать в постановке, обязательно случится что-то ужасное и Перригорд придет в ярость, не сравнимую с его недовольством в случае отсутствия выступления как такового. Но Пегги не вняла гласу разума. Не вняла, даже когда мы репетировали первый акт. Без ложной скромности скажу, что роль Карла удалась мне на славу: я прочел речь без запинок и с должным пафосом, но вот Курта – ему досталась роль Роланда – еще на репетиции объял страх сцены. Он зачем-то принялся надиктовывать нам официальный отчет консульства касательно экспорта сардин из Лиссабона. На французском, естественно, и с указанием множества фактов и цифр. Да и капитана Валвика не стоило сажать за пианино. Мало того, что при появлении на сцене французской армии он хотел сыграть песенку «Маделон, я буду верен». Кто-то донес до него мысль о том, что мавры были темнокожими, и потому речь мавританского эмира на репетиции предварялась мелодией «Негры трудятся на Миссисипи». Потом…