Элизабет Джейн Говард - Смятение

В конце недели они покинули Хаттон и отправились на поезде в Лондон. Майклу нужно было в Адмиралтейство, и они договорились расстаться на вокзале Ватерлоо.

– А чем ты займешься, милая?

Она не знала.

– Все будет в порядке. Может, попробую дозвониться до Стеллы, правда, на Питманских курсах [17] На курсах обучают скорописи Питмана – одной из систем стенографии для английского языка, созданной сэром Айзеком Питманом (1813–1897). не любят, когда звонят их ученикам. Если не свяжусь с ней, то пойду в Национальную галерею.

– Деньги у тебя есть?

– Ой! Нет… боюсь, у меня их нет.

Он сунул руку в карман брюк и достал пачку банкнот:

– Возьми.

– Да мне столько и не понадобится!

– Никогда не угадаешь. А вдруг. Я займусь багажом.

Они поцеловались. Было радостно (тогда она еще не сознавала насколько) расставаться, зная, что они совсем скоро снова встретятся.

Она попробовала позвонить Стелле из телефонной будки, но не дозвонилась и направилась в Национальную галерею, где Майра Хесс и Айрин Шарер играли дуэтом на двух фортепиано. В перерыве, покупая сандвич, она заметила Сид, беседовавшую с очень старым, опиравшимся на палку мужчиной с густой седой шевелюрой. Луиза собиралась было пройти мимо и остаться незамеченной, когда увидела молодую женщину или девушку – похоже, не старше ее, – прислонившуюся к стене в конце стойки с сандвичами и уставившуюся на Сид взглядом, полным такого глубокого и безумного обожания, что Луизе едва не захотелось рассмеяться. «Думаю, именно это тетя Джессика когда-то звала страстью», – подумала она. В этот момент Сид увидела ее, улыбнулась и подозвала.

Ее представили мужчине с седой шевелюрой как Луизу Хадли, и тот сказал, да, он узнал ее.

– Несколько недель назад вы вышли замуж за сына моего старинного друга Циннии Стори. Как поживает Ци? Нынче она так много времени проводит в деревне, я почти ее не вижу.

В суете рукопожатия старик обронил свою палку. Девушка, прислонившаяся к стене, мгновенно метнулась, наклонилась и подобрала ее.

– Как вы добры!

Девушка вспыхнула; Луиза заметила, что, когда Сид заметила: «Отличный бросок, Тельма», – и представила ее как одну из своих учениц, лоб у нее словно покрылся испариной.

Тут закончился перерыв, и все поспешили из подвала, где продавали сандвичи, на продолжение концерта.

– Передайте, пожалуйста, Ци мой сердечный привет, – попросил седой мужчина, и она, улыбнувшись, пообещала непременно передать. Про себя же подумала, что сделать этого не будет никакой возможности, поскольку она не увидит Ци еще бог весть сколько и не имеет ни малейшего представления, кто это был такой.

Когда после чудесного и ожидаемо утешительного биса прелюдии «Иисус, радость человеческих желаний» [18] Транскрипция хоральной прелюдии И. С. Баха для дуэта фортепиано создана пианисткой Майрой Хесс. концерт завершился, она стала соображать, чем бы заняться. Смотреть в галерее было не на что: все картины были убраны в такие места, где им была обеспечена сохранность. Она вышла на Трафальгарскую площадь. Светило, но не грело солнце, холодную голубизну безоблачного неба украшали блестящие аэростаты, спокойно покачивавшиеся в воздухе – как гигантские игрушки, подумала она. До поезда оставалось еще два часа, и она ума не могла приложить, чем заняться. Майкл дал ей пачку фунтов, должно быть, не меньше десяти, она почувствовала себя богатой и свободной… и вдруг, совершенно неизвестно отчего, сильно испугалась. «Чем мне заняться?», «Почему я здесь?», «Зачем я?». Череда кратких, жалящих, нелепых вопросов, которые, казалось, исходили ниоткуда и которые лишь множились. Начать отвечать на любые из них (и даже задуматься над ними) значило навлечь на себя опасность: она и не подумает отвечать, она должна что-то делать, думать о чем-то другом. «Пойду в книжный, куплю книг», – подумала и, движимая этой разумной и практической целью, села в автобус до Пикадилли, остановившийся возле книжного магазина «Хэтчардс».

К тому времени, когда она купила три книги и ловила такси, чтобы добраться до Ватерлоо, настроение ее улучшилось. Она не поедет послушно домой в Суссекс, чтобы под брань матери и уговоры остальной семьи заняться скучными делами. Она сядет в поезд вместе с мужем, а потом – на паром до острова Уайт, где они остановятся в какой-нибудь гостинице, – так она ни разу в жизни не поступала. Она снова была миссис Майкл Хадли, а не невесть кем, что предавался панике на ступенях Национальной галереи. Хорошо бы повидаться со Стеллой, но она ей напишет.