Эрнест Хемингуэй - Прощай, оружие! Иметь и не иметь

В Милан мы приехали рано утром, и нас выгрузили на товарной станции. Меня повезли в американский госпиталь на санитарной машине. Лежа на носилках, я не понимал, какие кварталы мы проезжаем, но когда меня вынесли, увидел рынок и распахнутую дверь винной лавки, откуда девушка выметала мусор. Улицу поливали, и пахло ранним утром. Санитары поставили носилки на землю и вошли внутрь. Потом с ними вышел седоусый привратник в фирменной фуражке, но при этом в нарукавниках. Носилки в лифт не проходили, и они стали обсуждать, взять ли меня за руки, за ноги и подняться лифтом или тащить на носилках вверх по лестнице. Я слушал аргументы за и против. Решили ехать на лифте. Меня сняли с носилок.

– Эй, полегче, – сказал я. – Без рывков.

В кабине было не развернуться, и им пришлось согнуть мне ноги, отчего тело пронзила острая боль.

– Ноги-то распрямите, – попросил я.

– Мы не можем, синьор лейтенант. Слишком тесно. – Тот, кто это сказал, держал меня под мышками, а я его за шею. Он дышал мне в лицо чесноком и красным вином.

– Поосторожнее, – сказал ему второй.

– А то я не осторожно!

– Говорю тебе, поосторожнее, – повторил тот, что держал меня за ноги.

Закрылись двери лифта, потом ограждающая решетка, и привратник нажал на кнопку четвертого этажа. Вид у него был озабоченный. Кабина медленно поползла вверх.

– Тяжелый? – спросил я у чесночного.

– Ерунда, – ответил он, кряхтя и обливаясь пóтом.

Кабина методично доползла куда надо и остановилась.

Мужчина, державший мои ноги, открыл дверь и вышел первый. Мы оказались на площадке, куда выходили разные двери с медными круглыми ручками. Мужчина нажал на кнопку. Внутри прозвенел звонок, но никто не подошел. Тем временем привратник одолел лестничный подъем.

– Где люди? – поинтересовались санитары.

– Не знаю, – ответил привратник. – Спят внизу.

– Найдите кого-нибудь.

Привратник нажал на звонок, потом постучал, потом открыл дверь своим ключом и вошел.

Вернулся он с пожилой женщиной в очках. Волосы у нее растрепались, несколько прядок выбились. Она была в форме медсестры.

– Я не понимаю, – сказала она. – Я не понимаю итальянского.

– Я говорю по-английски, – успокоил я ее. – Они хотят меня где-то пристроить.

– Но палаты еще не готовы. Мы пока не ждали больных. – Она поправила волосы и близоруко вперилась в меня.

– Покажите им любую палату, где меня можно разместить.

– Даже не знаю. Мы никого не ждали. Я не могу вас разместить вот так, в любой палате.

– Сойдет любая, – сказал я ей. А затем привратнику на итальянском: – Найдите пустую палату.

– Они все пустые, – ответил тот. – Вы первый больной. – Он держал в руке фуражку и вопросительно глядел на пожилую сиделку.

– Бога ради, отнесите меня уже куда-нибудь. – Из-за согнутых ног боль все нарастала и нарастала, и я чувствовал, как она пульсирует в самой кости. Привратник прошел внутрь в сопровождении седовласой сиделки и поспешно вернулся.

– Идите за мной, – сказал он.

Меня понесли по длинному коридору, и мы вошли в комнату с опущенными шторами. Здесь пахло новой мебелью. Меня положили на койку, рядом с которой стоял большой зеркальный шкаф.

– Я не могу ее застелить, – сказала медсестра. – Простыни заперты.

Я не стал с ней разговаривать.

– Деньги в кармане, – обратился я к привратнику. – Карман застегнут на пуговицу.

Он их вытащил. Санитары стояли перед койкой, держа в руках пилотки.

– Дайте каждому по пять лир и столько же возьмите себе. Мои документы в другом кармане. Отдайте их медсестре.

Санитары откозыряли и поблагодарили.

– Счастливо, – сказал я. – Огромное вам спасибо.

Они еще раз откозыряли и вышли.

– Здесь моя медицинская карточка и история болезни, – пояснил я сестре.

Она взяла бумаги в руки и стала изучать сквозь очки. Для этого ей пришлось их развернуть.

– Вы меня поставили в тупик, – сказала она. – Я не читаю по-итальянски. И не имею права что-то делать без указания врача. – Она заплакала и сунула документы в карман передника. – Вы американец? – спросила она сквозь слезы.

– Да. Пожалуйста, положите бумаги на столик.

В палате было сумеречно и прохладно. Лежа на кровати, я видел большое зеркало в другом конце комнаты, но что в нем отражается, отсюда было не разглядеть. Привратник стоял рядом. Он был славный и весьма любезный.

– Вы можете идти, – сказал я ему. – И вы тоже, – обратился я к сестре. – Как вас зовут?