Мэри Уэстмакотт - Хлеб великанов

Эбботс-Пуиссантс обеспечивал мир и покой, в которых Нелл так нуждалась. Она чувствовала себя там в полной безопасности и страшилась возвращения в Лондон.

Наступил последний вечер. Джордж уговаривал их погостить еще, но миссис Верекер заявила, что они больше не могут злоупотреблять его гостеприимством.

Нелл и Джордж прогуливались вдвоем по дорожке, выложенной каменными плитками. Тихий вечер был напоен ароматами.

– Как здесь красиво! – вздохнула Нелл. – Мне не хочется уезжать.

– Мне тоже не хочется, чтобы вы уезжали. – Деликатно помолчав, Джордж тихо спросил: – Полагаю, Нелл, у меня нет никаких шансов?

– Я не знаю, что вы имеете в виду.

Ах, женщины, ведь она сразу все поняла.

– Я купил это поместье в надежде, что вы когда-нибудь поселитесь здесь. Мне хотелось, чтобы дом, который принадлежит вам по праву, стал вашим. Вы собираетесь провести оставшуюся жизнь лелея воспоминания, Нелл? Думаете, Вернон этого бы хотел? Едва ли мертвые возражают против счастья живых. По-моему, он был бы рад, зная, что о вас есть кому позаботиться.

– Я… я не могу… – еле слышно произнесла Нелл.

– Не можете забыть его? Знаю. Но я буду очень добр к вам, Нелл, и окружу вас любовью и заботой. Я уверен, что могу сделать вас счастливой – во всяком случае, счастливее, чем если вы останетесь в одиночестве. Я искренне убежден, что Вернон был бы доволен.

Нелл задумалась. Возможно, Джордж прав. Люди могут назвать это изменой, но это не так. Ее жизнь с Верноном была чем-то особенным – ничто не сможет у нее этого отнять…

А если она действительно будет окружена любовью и заботой… В конце концов, Джордж всегда ей нравился.

Очень тихо Нелл прошептала «да»…

Новость возмутила Майру. Она отправила Нелл длинное оскорбительное письмо:

«Как ты могла так быстро забыть Вернона? Теперь у него остался один дом – в моем сердце. Ты никогда его не любила».

– Эта молодая особа знает, с какой стороны хлеб намазан маслом, – заметил дядя Сидни и написал Нелл стереотипное поздравление.

Неожиданным союзником оказалась Джо, которая нанесла краткий визит в Лондон и пришла повидать Нелл в квартире ее матери.

– Я очень рада, – сказала она, целуя ее. – Уверена, что Вернон тоже был бы рад. Ты не из тех, кто может самостоятельно справиться с жизнью. Не обращай внимания на тетю Майру. Я с ней поговорю. Жизнь тяжела для женщин, а с Джорджем ты будешь счастлива. Я знаю, что Вернон одобрил бы это.

Поддержка Джо обрадовала Нелл больше, чем что бы то ни было. Джо всегда была самым близким Вернону человеком. В ночь перед свадьбой она опустилась на колени у кровати и посмотрела на стену, где висела шпага Вернона.

Закрыв глаза, Нелл молитвенно сложила руки:

– Ты ведь понимаешь, любимый? Я любила и всегда буду любить только тебя… О, Вернон, если бы я только могла знать, что ты меня понимаешь!

Она старалась отправить свою душу на поиски ответа. Он должен, должен ее понять…

В городе А… в Голландии, неподалеку от германской границы, есть неприметная гостиница. Однажды вечером в 1917 году темноволосый молодой человек с изможденным лицом открыл дверь и на ломаном голландском языке попросил комнату на ночь. Он тяжело дышал, и его взгляд был беспокойным. Анна Схлидер, толстая хозяйка гостиницы, внимательно на него посмотрела и только потом сказала, что может предоставить ему ночлег. Ее дочь Фреда проводила его наверх. Когда она вернулась, ее мать кратко заметила:

– Англичанин – бежал из плена.

Фреда молча кивнула. Ее голубые глаза были мягкими и чувствительными. Она имела свои причины интересоваться англичанином. Вскоре Фреда снова поднялась и постучала в дверь, но молодой человек ее не услышал. Он был настолько истощен, что впал в оцепенение и почти не реагировал на окружающее. Минувшие несколько недель он был постоянно настороже, чудом избегая опасности и не осмеливаясь даже вздремнуть. Теперь наступила реакция. Войдя, Фреда посмотрела на постояльца, распростертого на кровати.

– Я принесла вам горячую воду, – сказала она наконец.

Он вздрогнул:

– Простите. Я не слышал вас.

– Вы англичанин? – медленно спросила Фреда на его родном языке.

– Да. Я…

Он внезапно умолк. Хотя ему удалось добраться до Голландии и опасность осталась позади, не следует забывать об осторожности. У него путались мысли. Диета из сырого картофеля, вырытого в полях, не стимулировала мозговую деятельность. Соблюдать осторожность было нелегко – теперь, когда с невероятным напряжением было покончено, его одолевало мучительное желание говорить.