Мэри Уэстмакотт - Неоконченный портрет

Бабушка не знала, что умирает. Она очень горевала оттого, что у нее никак не выходило связать пинетки для будущего малыша Селии. Она умерла, так и не поняв, что ей не суждено увидеть своего правнука.

Смерть бабушки не повлияла на финансовое положение Мириам и Селии. Большая часть ее доходов происходила от имущества ее третьего мужа, которое было в ее пожизненном владении. Половина из тех денег, что остались после бабушки, пошла на разные юридические нужды. Другая половина была поделена между Мириам и Селией. С одобрения Дермота Селия отказалась от своей части наследства в пользу матери, чтобы помочь ей с содержанием дома. Сейчас, больше чем когда-либо, ей хотелось сохранить дом. Мириам была с ней согласна: дом в деревне всегда пригодится дочери и внукам.

– Кроме того, детка, я хочу, чтобы у тебя было место, куда ты всегда сможешь вернуться. Убежище, что ли.

Слово «убежище» показалось Селии неуместным, хотя в будущем она была, конечно, не против поселиться с Дермотом в старом доме. Однако Дермот по-иному смотрел на вещи:

– Я понимаю, ты любишь свой дом, но какая от него польза?

– Мы могли бы там жить.

– Как? Это больше ста миль от Лондона.

– Когда ты выйдешь в отставку.

– Когда я выйду в отставку, я не стану сидеть в деревне, а открою свое дело – как только кончится война, я надеюсь. Но сейчас еще рано загадывать.

Да, сейчас не было смысла загадывать на будущее. Шла война, Дермота в любую минуту могли снова отправить на фронт, его могли убить… «У меня останется его ребенок», – думала Селия. Но она знала, что ребенок не заменит Дермота в ее сердце: Дермот значил для нее больше, чем кто-либо другой на земле. И еще она знала, что так будет всегда.

Ребенок Селии родился в июле, в той же комнате, где она сама родилась двадцать два года назад.

Зеленые ветки бука бились в окно.

Запрятав поглубже свои страхи, Дермот мастерски показывал, до чего уморительна Селия в роли будущей матери. Такое отношение как нельзя лучше помогало ей переносить это неприятное время. Несмотря на продолжающиеся приступы тошноты, она старалась больше двигаться и не сидеть без дела.

Селия приехала домой за три недели до родов. К концу третьей недели Дермот, получив короткий отпуск, тоже приехал. Селия надеялась, что ребенок родится до его возвращения в Лондон. Мириам надеялась, что после. Мужчины, по ее мнению, в такое время были женщине ни к чему.

Прибыла акушерка, бодрая и самоуверенная. Когда Селия увидела ее, в ней разом проснулись все затаенные страхи.

Однажды за ужином Селия, уронив вдруг нож и вилку, застонала. Акушерка отвела ее наверх и через минуту вернулась.

– Очень пунктуальна, – кивнула она Мириам с улыбкой.

– Почему вы не звоните врачу? – прорычал Дермот.

– Незачем торопиться. Врач понадобится еще не скоро.

Селия вернулась и продолжила ужинать. Потом Мириам и акушерка вышли вместе. Слышно было, как гремят ключи и скрипят дверцы бельевого шкафа.

Селия и Дермот сидели в столовой, испуганно переглядываясь. Они больше не шутили и не смеялись. Отчаяние овладело ими.

– Все будет хорошо, – произнесла Селия дрожащим голосом.

– Да, все будет хорошо, – Дермот чуть не плакал, – ты очень сильная.

– Женщины рожают детей каждую минуту, разве не так?

Внезапно ее лицо исказилось от боли.

– Селия! – закричал Дермот.

– Ничего, пойдем в сад. У меня такое ощущение, будто это не дом, а больница.

– Все из-за этой проклятой акушерки.

– Ну что ты, она очень мила.

Они вышли в сад, их обступила прохладная зеленая ночь. Бук шелестел листьями. Из дома доносился шум приготовлений, слышно было, как акушерка говорит по телефону: «Да, доктор… Нет, доктор… Хорошо… Примерно в десять часов? Ладно». Но они были словно одни в целом мире.

Двое несчастных одиноких детей, взявшись за руки, бродили по саду и не знали, чем утешить друг друга.

Селия вдруг сказала:

– Я уверена, что ничего плохого не случится, но… Знаешь, если что-нибудь все-таки случится, я хочу, чтобы ты знал, что я очень счастлива. Я и мечтать не могла о таком счастье. Ты обещал сделать меня счастливой и сделал. Все остальное – не важно. А потом мы всегда будем любить друг друга.

– Всегда.

На пороге показалась акушерка.

– Вам лучше зайти в дом, – позвала она Селию.

– Иду.

Вот и все, их разлучают. Это хуже всего. Сейчас она уйдет и оставит Дермота наедине с его ужасом. Их губы слились в прощальном поцелуе.