Мэри Уэстмакотт - Разлука весной

Пока они стояли и разговаривали, из школы вернулись мальчики, которые, с громкими воплями промчавшись по дорожке, бросились к Лесли и уткнулись в ее живот головами, крича: «Мама, мама, мама», а Лесли, в течение нескольких минут терпеливо пережидавшая эту атаку, вдруг очень строгим голосом сказала: «Тихо! У нас гости».

Мальчики тут же превратились в двух вежливых ангелов, которые за руку поздоровались с миссис Скюдамор и стали говорить чуть ли не шепотом.

Все это напомнило Джоан ее двоюродного брата, который дрессировал охотничьих собак. Собаки по команде садились на задние лапы и ждали, но стоило хозяину произнести заветное слово, мчались куда глаза глядят. Сыновей Лесли, подумала она, кажется, воспитывают таким же образом.

Они прошли в дом. Лесли стала готовить чай, мальчики ей помогали, и вот появился поднос с караваем, маслом, домашним джемом и неуклюжими чашками. Лесли и мальчики смеялись.

Но самым любопытным было то, как изменился Шерстон. Неловкость и наигранность вдруг исчезли. Перед Джоан предстал радушный хозяин, счастливый, довольный самим собой и семьей. Словно за этими стенами внешний мир и все его суждения перестали для него существовать. Мальчики шумно просили, чтобы отец помог им в какой-то их затее. Лесли напомнила, что он обещал починить мотыгу, и спрашивала, стоит ли навязать букеты анемон завтра или это можно будет сделать в четверг утром.

Джоан подумала, что таким он ей даже нравится и что теперь она понимает Лесли. Кроме всего прочего, он наверняка был когда-то очень красивым парнем.

Но то, что случилось дальше, ее просто поразило.

– Расскажи нам историю про надзирателя и сливовый пудинг! – нетерпеливо потребовал Питер. И когда отец озадаченно посмотрел на него, пояснил: – Ну, ту, про то, как ты был в тюрьме, что сказал один надзиратель и другой надзиратель.

Шерстон замялся.

– Давай, давай, Чарльз, – подбодрила его Лесли. – Это очень смешная история. Миссис Скюдамор она понравится.

И Шерстон рассказал правда довольно смешной случай – хотя не настолько, насколько казалось мальчикам. Они просто умирали со смеху. Джоан вежливо улыбнулась, но была удивлена и несколько шокирована. Потом, когда Лесли пригласила ее наверх, она изумленно заметила:

– Поразительно – они знают!

Лесли, подумала Джоан, наверное, и правда бесчувственная особа – она выглядела вполне довольной.

– Когда-нибудь они все равно узнали бы, – сказала она. – Так ведь? Так пусть знают сейчас. Так проще.

Так проще, согласилась Джоан, но разумно ли это? А как же хрупкий идеализм детского ума, доверие, уважение? – она осеклась.

Лесли ответила, что едва ли ее дети слишком хрупки и идеалистично настроены. По ее мнению, для них куда хуже знать, что что-то такое было, а им не говорят что.

– Нет, – отмахнулась Лесли, – скрывать и все такое – это намного хуже. Когда они меня спросили, почему уехал папа, я посчитала, что должна быть честной, и рассказала им, что он украл деньги из банка и попал в тюрьму. В конце концов, они знают, что такое красть. Питер, бывало, воровал варенье, и за это его отправляли спать. Если взрослые люди делают неправильные вещи, их отправляют в тюрьму. Все очень просто.

– Все равно, для ребенка смотреть на отца сверху вниз…

– Они не смотрят на него сверху вниз. – Лесли опять выглядела довольной. – На самом деле они его очень жалеют – и они любят слушать о его тюремной жизни.

– Все равно, это нехорошо, – решительно заявила Джоан.

– О, ты так думаешь? – задумчиво проговорила Лесли. – Может быть, ты и права. Но это хорошо для Чарльза. Он вернулся съежившимся – как собака. Я не могла этого вынести. Поэтому я подумала, что единственный выход – это быть во всем совершенно честными. В конце концов, нельзя же просто выкинуть из своей жизни три года. По-моему, лучше воспринимать это как нечто житейское.

В этом, сказала себе Джоан, вся Лесли Шерстон: неряшливая, ленивая, не обладающая тонкостью души. Всегда идущая по пути наименьшего сопротивления.

Но надо отдать ей должное, она была верной женой.

– Знаешь, Лесли, – тепло проговорила Джоан, – я правда считаю, что ты молодец: ты не оставила мужа и все держала, пока он был, гм, вдалеке. Родни и я часто об этом говорим.

Какая смешная и кособокая улыбка была у этой женщины. Джоан раньше не замечала. Возможно, ее похвала заставила Лесли смутиться. Довольно холодно она спросила:

– Как Родни?

– Очень занят, бедняжка. Я всегда ему говорю, что время от времени надо устраивать выходные.