Кэтрин Терстон: Член парламента

– Очень странное происшествие, конечно, – сказал он. – Но зачем удивляться выше меры? Не может же природа быть вечно оригинальной. Иногда и у неё иссякает изобретательность. И почему не использовать дважды удачную модель? – Он отошел на шаг назад и посмотрел на Чилькота сбоку. – Ах, простите, – сказал он, – вы все еще ждете огня.

Чилькот продолжал еще держать папироску во рту. Бумага уже засохла, и он слегка помочил ее языком, наклоняясь к своему собеседнику.

– Не обращайте на меня внимания, – сказал он. – Я сегодня слегка возбужден… нервы не в порядке. Правду сказать, – моя фантазия подшутила надо мной в густом тумане. Я вообразил, что говорю сам с собой.

– И потом поверили , что это действительно так? – Незнакомец усмехнулся.

– Да, приблизительно.

Оба помолчали с минуту. Чилькот курил; и потом только, вспомнив про правила вежливости, он повернулся к своему спутнику.

– Не желаете ли и вы покурить? – спросил он.

Незнакомец взял папиросу из протянутого ему порть-сигара. В это время Чилькоту еще больше бросилось в глаза их необыкновенное сходство. Он невольно протянул руку и коснулся руки своего собеседника.

– Это у меня все нервы, – сказал он как бы в оправдание себе. – Мне нужно убедиться, что вы действительно стоите передо мной во плоти. Нервы иногда могут сыграть с человеком плохую шутку. – Он принужденно засмеялся.

Собеседник его поднял глаза. Лицо его в эту минуту выражало удивление и, вместе с тем, некоторое презрение, – но он поспешил принять выражение вежливого участия.

– Я к сожалению ничего не понимаю в нервности, – сказал он.

Чилькот смутился. Потом его мысли направились в другую сторону.

– Сколько вам лет? – спросил он вдруг. Любопытство, направленное на несущественные подробности, было одной из его характерных черт. Незнакомец не сразу ответил. Наконец он медленно спросил:

– Вы хотите знать мой возраст? Мне минет тридцать шесть лет… завтра.

Чилькот быстро поднял голову.

– Почему вы это говорите таким странным тоном? – спросил он. – Я только на шесть месяцев старше вас, но хотел бы, чтобы разница между нами была в шесть лет. Шесть лет ближе к забвению всего…

Снова в глазах незнакомца мелькнуло презрение. – Забвению? – повторил он. – А ваши цели и стремления? Чем занято ваше честолюбие?

– Оно ее существует.

– Не существует? Ведь вы представляете вашу родину в парламенте? К этому выводу, по крайней мере, я пришел во время нашей беседы в тумане.

Чилькот саркастически засмеялся.

– Когда в течение шести лет приходится возвышать голос в интересах своей родины, то в конце концов наступает хрипота, – это совершенно естественно.

Тот улыбнулся. – Ага! – сказал он:– недовольство. Модная болезнь! Впрочем, мне пора дальше. Спокойной ночи. Дадим друг другу руки, чтобы убедиться, что мы оба действительно существа из плоти и крови.

Чилькот молча слушал незнакомца. Самоуверенность и сильно выраженная индивидуальность незнакомца произвели на него сильное впечатление. Но когда он замолчал, Чилькот быстро подошел к нему, возбужденный нервным любопытством.

– Неужели мы только увидели и окликнули друг друга, как корабли в ночи, и потом уплывем каждый в свою сторону? – порывисто спросил он. – Если природа действовала настолько необдуманно, что свела оригинал и копию, то она должна отвечать и за последствия.

Незнакомец отрывисто засмеялся.

– Будьте осторожны, – сказал он. – Наши пути широко расходятся. Вам от меня будет мало прока, а мне… – Он остановился и опять отрывисто засмеялся. – Нет, – прибавил он, – я бы на вашем месте удовольствовался этой единственной встречей – и проехал бы мимо. Знакомство с человеком, не имеющим успеха в жизни, не представляет никакого интереса. Попрощаемся лучше навсегда и разойдемся.

Он подержал руку Чилькота в своей, потом сошел с тротуара и направился через улицу к Стрэнду.

Это все совершилось в одну секунду. Но в то время как он уходил, у Чилькота было странное чувство: ему казалось, что он что-то потерял. С минуту он стоял в нерешительности. Он снова ясно ощутил неприятную близость чужих лиц и неведомых голосов. Вдруг им овладело другое решение: он быстро повернулся и бросился вслед за высоким, стройным человеком, так комично похожим на него.

Он настиг незнакомца на полпути через Трафальгар-Сквэр. Он стоял на одном из маленьких каменных островов, о которые разбивается поток уличного движения, и ждал возможности перейти через улицу. При ярком свете фонаря Чилькот впервые заметил, что платье незнакомца, при поразительной аккуратности, было, однако, очень поношенное. При том открытии он почувствовал нечто более сильное, чем только изумление. Представление о бедности как будто не вязалось с самоуверенностью, сдержанностью и сильной индивидуальностью незнакомца. С несколько смущенной торопливостью, Чилькот сделал шаг вперед и коснулся его руки.