Олдос Хаксли - Время должно остановиться

– …в математическом смысле совершенно не образованна, – говорил между тем молодой человек. – Но это не мешает ей оценить масштабы и значение революции, совершенной Эйнштейном. И какой революции! – продолжил он с все возраставшим энтузиазмом. – Несравненно более важной, чем те, что произошли в России или Италии. Потому что эта революция в корне изменила направление движения научной мысли, вернула идеализм, интегрировала сознание в природный процесс, навсегда положила конец викторианскому кошмарному взгляду на мир как на скопление бесконечно малых бильярдных шаров.

– Вот это плохо, – вставил в скобках Юстас. – Мне те бильярдные шарики очень нравились.

Он сосредоточился на лентообразной lasagne verdi [25] «Зеленая» лазанья ( ит. ). , тарелку с которой поставил перед ним официант.

– Высший класс, – оценил он качество блюда с набитым ртом. – Почти так же хорошо, как в болонском «Паппагалло». Вы бывали в Болонье? – спросил он, чтобы перевести разговор на более удобную для себя тему.

Но, вот беда, Пол де Вриз знал Болонью даже слишком хорошо. Прошлой осенью он провел там неделю, беседуя с интереснейшими людьми, учеными местного университета.

– Университета? – повторил Юстас с огромным изумлением.

Молодой человек кивнул и, отложив в сторону вилку, объяснил, что последние два года совершает турне по ведущим университетам Европы и Азии. Проводит переговоры с наиболее выдающимися представителями науки, которые работают в каждом из них, с целью заручиться согласием на участие в своем великом проекте – создании международного центра проверки ценности научных идей, своеобразной штаб-квартиры, где синтезировали бы свои усилия лучшие научные, философские и богословские умы всей нашей планеты.

– С вами в роли главнокомандующего? – не удержался от ехидного вопроса Юстас.

– Нет, ни в коем случае, – протестующе ответил новый знакомый. – Мне бы отводилась только роль связного и переводчика. Всего лишь инженера по наведению мостов между различными научными культурами.

Дальше его амбиции не распространялись. Он призван стать лишь скромным строителем связующих путей. Не maximus’ом [26] Великий ( лат. ). , добавил он с еще одной сияющей улыбкой. Pontifex minimus [27] Жрец малый ( лат. ). – вот его работа. И он уже сейчас мог рассчитывать на успех своей затеи. Люди были к нему необычайно добры, оказывали помощь, проявляли интерес. Кстати, он поспешил заверить Юстаса, что Болонья полностью соответствовала своей древней научной репутации. Там проводились необычайно плодотворные исследования в области кристаллографии. А в своих последних лекциях по эстетике Бономелли пустил в ход все новейшие достижения современной психофизиологии и пространственной математики. Это совершенно не похоже на курс эстетики Бономелли, каким он был известен прежде. Юстас вытер губы салфеткой и отхлебнул немного кьянти.

– Жаль, что никто не может сказать того же о состоянии современного итальянского искусства, – заметил он, пополняя содержимое своего бокала из пузатой бутылки, покоившейся в плетеной колыбели.

Верно, рассудительно согласился сотрапезник, станковая живопись в Италии не могла похвастаться крупными достижениями. Зато появились достойные внимания образцы общественной и гражданской архитектуры. Классические, но функциональные почтовые отделения, огромные стадионы, масштабные росписи стен на героические сюжеты. Возможно, именно за таким искусством будущее.

– Господи, – сказал Юстас, – мне только остается надеяться, что я до этого уже не доживу.

Пол де Вриз попросил официанта убрать свою тарелку с почти нетронутой лазаньей, жадно закурил сигарету и продолжал:

– Вы, если можно так выразиться, типичнейший представитель Человека Индивидуалистического. Но такой тип стремительно уступает сейчас дорогу Человеку Общественному.

– Так я и знал, – сказал Юстас. – Всякий, кто хочет осчастливить человечество, неизменно заканчивает всеобщим запугиванием.

Молодой человек возражал. Он говорил вовсе не о введении повсеместного единообразия, а о всеобщей интеграции. В правильно интегрированном обществе будет создано принципиально новое поле для развития культуры, где появятся новые эстетические ценности.

– Эстетические ценности! – повторил Юстас в нетерпеливом раздражении. – Вот словосочетание, которое порождает во мне глубочайшее недоверие.

– Почему вы так говорите?