Оскар Уайльд - Сказки

– Пускай тебе останется ребенок, а мне отдай плащ; ведь мы условились поделить находку.

Но тот отвечал:

– Нет, плащ не мой и не твой, он принадлежит этому ребенку. – И, простившись с товарищем, он подошел к своему дому и постучал.

Когда жена его отворила дверь и увидела, что муж цел и невредим, она обвила его шею руками и поцеловала его; она сняла у него со спины вязанку хвороста, отряхнула снег с его сапог и позвала в дом.

Он же сказал:

– Я нашел кое-что в лесу и принес на твое попечение, – и он не переступил порога.

– Что же это такое? – воскликнула она. – Покажи, ведь дом наш пуст и нам многого не хватает. – Он развернул плащ и показал ей спящего ребенка.

– Несчастный! – прошептала она. – Разве у нас нет собственных детей, что тебе вздумалось сажать еще и чужого к нашему очагу? Кто знает, не принесет ли он нам несчастья? И как мы вырастим его? – И она очень рассердилась на мужа.

– Послушай, ведь это Дитя-звезда, – отвечал Дровосек и рассказал, как они нашли его.

Но жена не успокоилась, она стала издеваться над ним и сердито говорила:

– Нашим детям не хватает хлеба; неужели же мы будем кормить еще и чужого? А кто позаботится о нас? Кто даст нам пищу?

– Бог заботится даже о воробьях и дает им пропитание, – отвечал муж.

– А разве воробьи не умирают зимой от голода? – возразила она. – И разве теперь не зима? – Дровосек молчал и не переступал порога.

Резкий ветер подул из леса в открытую дверь и заставил женщину содрогнуться от холода. Она съежилась и сказала:

– Закрой дверь, ветер врывается в дом, и мне холодно.

– В дом, где живут люди с черствым сердцем, разве не всегда врывается резкий ветер? – спросил Дровосек.

Жена ничего не ответила, но подсела ближе к огню.

Спустя несколько минут она обернулась и взглянула на мужа: в глазах ее стояли слезы. Тогда он быстро вошел и вложил ребенка ей в руки; она поцеловала его и уложила в маленькую кроватку вместе с младшим из своих детей. А наутро Дровосек взял необыкновенный золотой плащ и уложил его в большой ящик, а жена его туда же спрятала и янтарное ожерелье, бывшее на шее дитяти.

И Дитя-звезда стал расти вместе с детьми Дровосека, ел за одним столом с ними и был их товарищем по играм. И с каждым годом он становился все прекраснее, и все соседи дивились на него, ибо жители этого селения были смуглы и черноволосы, а он же был бел и нежен, как слоновая кость; кудри его напоминали кольца златоцвета, губы походили на лепестки алой розы; глаза – словно фиалки у реки с прозрачной водой, а тело – точно нарцисс в поле, где не ступала нога косаря.

Но красота его принесла ему только зло, ибо он стал гордым, жестоким и эгоистичным. Он презирал детей Дровосека и других деревенских детей, говоря, что они низкого происхождения, тогда как он благороден и происходит от Звезды; он забрал власть над ними и называл их своими слугами. К слепым, калекам или к несчастным он не имел жалости; он бросал в них камни, выгонял на большую дорогу и говорил, чтобы они просили милостыню в другом месте; и никто, кроме самых отчаянных, не приходил в эту деревню за подаянием дважды. Дитя-звезда казался влюбленным только в свою Красоту. Он издевался над слабыми и увечными и зло шутил над ними. Себя же любил, и летом, когда ветры дремали, он часто ложился у ручья в саду священника и со смехом смотрел на дивное отражение своего лица, наслаждаясь своей красотой.

Дровосек с женой часто журили его:

– Не так мы поступали с тобою, как ты поступаешь с этими несчастными, обездоленными судьбой, которым некому помочь, – говорили они. – Почему ты так жесток к тем, кто нуждается в сострадании?

Часто старый священник посылал за ним и старался внушить ему любовь ко всему живущему, говоря:

– Бабочка тебе сестра. Не обижай ее. Птицам, что скитаются по лесу, дана свобода. Не лови же их в сети только ради забавы. Бог создал земляного червя и крота и каждому отвел свое место. Зачем же ты вносишь страдание в Божий мир? Ведь даже скотина в поле прославляет Творца.

Но Дитя-звезда не обращал внимания на эти слова; он только хмурился или посмеивался и, вернувшись к своим сверстникам, снова помыкал ими. Дети подчинялись ему, потому что он был красив и проворен, умел танцевать, петь и играть на свирели. И, куда бы их ни вел Дитя-звезда, они послушно шли, и что бы он им ни приказал, они исполняли. Когда он заостренным тростником выкалывал кроту подслеповатые глаза, они смеялись, и когда он бросал камни в прокаженных, они тоже смеялись. Всегда и во всем он был их вожаком, и все дети стали такими же жестокими, как он.