Элизабет Гаскелл - Север и Юг

Чуть позже возник небольшой спор, который проходил в приятной дружеской атмосфере. Мистер Торнтон, который до этого момента молчал, высказал свое мнение, и его доводы оказались такими основательными, что с ним согласились даже оппоненты. Маргарет решила присмотреться к хозяину дома. Развлекая друзей и разговаривая с гостями, он вел себя радушно и любезно, в умеренной, прямолинейной и вполне достойной манере. Она никогда еще не видела его в столь выгодном свете. Когда мистер Торнтон приходил к ним домой, в нем чувствовалась какая-то излишняя нетерпеливость, возможно, даже досада, которая, вероятно, возникла по той причине, что его несправедливо недооценили и он из гордости вынужден объяснять свою позицию. Но сейчас, среди друзей, ему не нужно было доказывать свое заслуженное место в обществе. К нему относились как к человеку сильного характера, как к знатоку своего дела. Ему не требовалось завоевывать их уважение. Он уже обладал им и не сомневался в этом. Такая безопасность отношений наделяла его огромным спокойствием, которого Маргарет не замечала прежде.

Он был неопытен в светском общении и беседовал с леди слишком формально. С Маргарет он вообще ни разу не заговорил. Это немного удивило ее, но обед ей все равно понравился. Она постепенно начала разбираться во многих местных делах и даже выучила несколько технических терминов, используемых фабрикантами. Маргарет с интересом прислушивалась к обсуждаемым темам. Милтонские промышленники говорили друг с другом с отчаянной убежденностью, а не в той вальяжной манере, которая так утомляла ее на лондонских раутах. Она удивлялась, что люди здесь обсуждали торговые площадки и цены на мануфактуру, но никто из них не говорил о продолжавшейся забастовке. Она еще не знала, с каким спокойствием фабриканты относились к таким явлениям, всегда имевшим одно возможное завершение.

Да, рабочие могли рвать глотки до посинения, как делали это много раз прежде. Но если они по глупости доверились мошенникам из Союза ткачей, то пусть теперь осознают последствия своих действий. Один или два промышленника думали, что Торнтон уже теряет терпение. Он нес большие потери от забастовки. Но что-то подобное могло случиться с каждым из них. Торнтон, будучи железным человеком, как и любой житель Милтона, мог справиться с забастовкой не хуже других фабрикантов. «Руки» ошибались, пытаясь перехитрить его, поэтому все гости весело посмеивались при мысли, что рабочие потерпят поражение и ни на йоту не изменят решений, принятых Торнтоном.

После обеда Маргарет стало скучно. Она была рада возвращению джентльменов из курительной комнаты – не только потому, что строгий взгляд отца развеял ее сонливость, но и потому, что ей довелось услышать нечто более важное и интересное, чем милые сплетни окружавших ее дам. Маргарет нравилась ликующая властность, читавшаяся в каждом взгляде и жесте милтонских промышленников. Эта сила могла казаться безудержной в своем проявлении и с естественным привкусом хвастовства, но фабриканты бросали вызов прежним ограниченным возможностям с таким прекрасным упоением от достигнутых результатов, что на них было приятно посмотреть. Конечно, с одной стороны, она не одобряла их дух предпринимательства во всех делах. Однако, с другой стороны, эмоциональной, ей нравилась беззаботность этих людей в условиях настоящего времени, а также их восторг от победы над неодушевленной материей в некоем скором будущем, до которого, возможно, никто из них и не доживет.

Маргарет вздрогнула от неожиданности, когда мистер Торнтон заговорил с ней, склонившись над ее плечом:

– Я заметил, что вы внимательно следили за нашей дискуссией. Не так ли, мисс Хейл?

– Да. Признаться, я почти не разбираюсь в подобных вопросах. Однако меня удивили слова мистера Хорсфолла. Он сказал, что есть особы, которые рассматривают проблемы торговли с совершенно иной точки зрения. Например, какой-то мистер Морисон. Наверное, этот человек не джентльмен?

– Я не могу судить о том, является ли он джентльменом, мисс Хейл. Мне не хватает для этого твердых критериев. Хотя я считаю мистера Морисона не вполне искренним человеком. Трудно сказать, кто он на самом деле. Ведь мы судим о нем по словам мистера Хорсфолла.

– Следует ли мне думать, что мое понятие «джентльмен» включает в себя и вашего «искреннего человека»?

– Это было бы ошибочным предположением. У меня другое мнение. Понятие «человек» является более совершенным и полным, чем «джентльмен».