Элизабет Гаскелл - Север и Юг

– Значит, забастовка закончилась? – спросила Маргарет.

– Да, мисс. Мы проиграли там, где могли победить. Завтра двери фабрик широко раскроются и впустят всех, кто придет просить работу. Это лишний раз докажет, что рабочие не знают чувства меры. Без правильного руководства они обречены на поражение. Ведь если бы они следовали нашим указаниям, их заработная плата вернулась бы к уровню десятилетней давности.

– А вы получите работу? – поинтересовалась Маргарет. – Вы же опытный ткач, не так ли?

– Хэмпер пустит меня на свою фабрику только после того, как отрежет себе правую руку, – тихо ответил Николас. – Ни раньше, ни позже.

Маргарет печально поморщилась.

– Кстати, говоря о заработной плате, – воодушевленно произнес мистер Хейл. – Вы не обижайтесь, мистер Хиггинс, но мне кажется, ваш комитет допустил несколько серьезных ошибок. Я хотел бы прочитать вам пару страниц из руководства по ведению бизнеса.

Он встал и пошел к книжным полкам.

– Не утруждайте себя, сэр, – сказал Николас. – Книжная мудрость влетает мне в одно ухо и вылетает в другое. Я уже сталкивался с этим. Перед нашей ссорой с Хэмпером надсмотрщик доложил ему, что я подбивал народ на составление петиции об увеличении окладов. Однажды хозяин встретил меня во дворе, протянул мне небольшую книгу и сказал: «Хиггинс, я тут узнал, что ты один из тех чертовых идиотов, которые собираются давить на меня и требовать увеличения заработной платы. Я хочу испытать тебя и посмотреть, имеешь ли ты какой-нибудь разум. Вот книга, написанная моим другом. Если ты прочитаешь ее, то поймешь, что заработок сам находит свой уровень. Ни хозяева, ни рабочие не влияют на этот процесс. И те люди, которые рвут себе глотки, призывая рабочих к забастовкам, являются просто тупыми придурками».

Николас презрительно хмыкнул.

– Сэр, я рассказал вам это как священнику, некогда читавшему проповеди и желавшему научить людей правильному способу мышления. Разве вы, начиная богослужение, называли членов вашей паствы дураками? Разве вы не произносили добрые слова, чтобы заставить их слушать вас и укрепляться в вере? И я думаю, что в ваших проповедях вы не останавливались раз за разом и не говорили им: «Какое же вы стадо идиотов! Наверное, я зря стараюсь, стремясь вложить смысл в ваши головы». Я был не в самом лучшем настроении, взяв книгу, написанную другом Хэмпера. Мне не понравился способ хозяина, которым он хотел воздействовать на меня. Но в моей голове промелькнула мысль: «Хорошо, я понимаю намерение хозяина. Давай посмотрим, кто из нас является придурком». Я взял книгу и полистал ее вечером. Боже мой! В ней говорилось о капитале и работе, а затем о работе и капитале. В конечном счете она усыпила меня. Я так и не смог уяснить, о чем в ней говорилось. Мне подсовывали суждения о достоинствах и пороках, а я хотел узнать о правах людей, независимо от их богатства и состояния… просто людей.

– Судя по всему, вас оскорбили глупые и нехристианские слова, которые мистер Хэмпер говорил вам, рекомендуя книгу, написанную его другом, – сказал мистер Хейл. – Но если в ней на самом деле объяснялся механизм, согласно которому заработная плата находит свой уровень, то эта книга была весьма полезной. Видите ли, успешная забастовка действительно может повысить оклады на короткое время, но потом, нанеся ущерб торговле, она обрушит заработную плату на еще большую величину.

– Любую книгу можно назвать толковой или бестолковой, – упрямо заявил Хиггинс. – Тут мы имеем два противоположных мнения. Не сомневаюсь, что та брошюра показалась бы вам очень полезной и ценной. А для меня это была чушь, которую я не мог принять. Вот посмотрите! На ваших полках множество латинских книг. Вы находите в них истину, но мне они будут казаться бессмысленными. Конечно, если какой-то знающий и терпеливый человек придет и научит меня латыни, объяснит, что означает каждое слово, и надает тумаков, заметив, что я ленюсь или забываю буквы, то через некоторое время суть этих книг раскроется мне. Но и тогда я вряд ли буду думать, как вы. Мне не верится, что истину можно облечь в слова, – так же аккуратно и чисто, как вырезаются железные листы в литейном цеху. Не все могут глотать одни и те же кости. У одного они застревают в горле. У другого – проходят. Для одного человека истина может оказаться невыносимой. Для другого – слишком простой для понимания. Люди, собравшиеся менять мир своей правдой, должны по-разному подходить к умам людей. Им нужно быть нежнее в способах доставки, иначе бедные больные дураки начнут плевать им в лицо. Вот и Хэмпер сначала вешал мне лапшу на уши, а потом обиженно говорил, что не сомневался в таком результате, поскольку знал, что я полный болван и никакие умные книги не пойдут мне на пользу.