Генри Хаггард - Копи царя Соломона. Приключения Аллана Квотермейна. Бенита (сборник)

— Ну, мой черный друг, — произнес приятный мягкий голос, — уходите, или я выстрелю. Раз, два… О боже!

Свеча разгорелась, осветив бледное и прозрачное, как у эльфа, лицо Бениты и ее длинные черные волосы, упавшие ей на плечи; пламя отразилось в ее глазах. Но она еще ничего не видела, свет ослепил ее.

— О боже мой! — произнес голос. — Бенита, Бенита! Может быть, вы пришли позвать меня за собой? О, я готов, моя дорогая, я готов! Что же, теперь вы ответите мне на мой вопрос?

— Отвечу, — прошептала она, сползла вниз и бросилась к нему на грудь.

Она узнала его наконец. Мертвый он или живой — ей было все равно; она пробралась к нему из недр ада и отыскала свой рай…

— Ваш ответ, Бенита? — как бы в забытьи произнес Роберт; все казалось ему грезой.

— Разве я не ответила вам много месяцев назад? Ах, помню, я ответила только в сердце, а не вслух, когда случилось несчастье. Но теперь я не могу говорить; я пришла сюда, чтобы спасти отца.

— Где он, Бенита?

— Умирает в пещере наверху, вот в этой крепости. Я спустилась по тайной дороге. Матабелы еще здесь?

— Да, — ответил он, — но случилось многое. Час назад мой сторож проснулся и сказал, что от их правителя Лобенгулы явился гонец, и теперь он толкует о новом приказании своего властителя. Вот почему вы смогли пробраться сюда; не то часовые закололи бы вас своими ассегаями, — и он нежно поцеловал ее руку.

Даже в эту минуту, несмотря на истощение, на все свои несчастья, девушка вспыхнула; когда она подняла глаза, в них стояли слезы.

— Благодарю вас. Теперь мне все равно, что случится со мной, а все, что было, — ничтожно. Но мы не можем уйти?

— Не знаю, — ответил он, — и сомневаюсь. Посидите на козлах, пока я немного приведу себя в порядок. Потом мы все увидим.

Бенита вышла из фургона. Туман редел. Теперь сквозь его дымку она увидела картину, от которой ее сердце сжалось; между нею и горой Бамбатце виднелись толпы матабелов; огромным потоком лились они к фургону Сеймура, двигаясь по берегу реки. Ее и Роберта отрезали от крепости… Минуты через две к ней подошел Сеймур. Она с беспокойством посмотрела на него. Он казался старше, чем в тот день, когда они расстались на палубе «Занзибара», лицо его стало серьезно и обросло бородой; кроме того, он прихрамывал.

— Я боюсь, что пришел конец, — сказала она, указывая на матабелов.

— Да, по-видимому, так. Но, как и вы, я скажу, разве это важно теперь? — он взял ее пальчики в свою руку и прибавил: — Будем же счастливы, пока это возможно, будем счастливы, хотя бы несколько минут. Они скоро придут сюда.

— Вы пленник? — спросила она.

— Да. Я ехал по вашему следу; ведь я был здесь раньше и знал дорогу. Матабелы поймали меня и, по своему обыкновению, собирались убить, но одному из них, поумнее остальных, пришло в голову, что я, как белый человек, может быть, помогу им взять крепость. Я был уверен, что вы тут. Я видел, как вы стояли наверху, хотя матабелы воображали, будто это дух Бамбатце. Итак, я не думал помогать им, потому что в таком случае… Вы знаете, что бывает, когда матабелы штурмом берут какое-нибудь место. С другой стороны, зная, что вы еще живы, я тоже не хотел умирать. Поэтому я заставил их работать, сверлить камни ассегаями и маленькими острыми топорами. Они проделали углубление в двадцать футов, а по моим расчетам остается сделать ход в сто сорок футов. Прошедшей ночью матабелы нашли, что с них достаточно такого туннеля, и снова заговорили о том, чтобы меня убить, если я не подскажу им другого, лучшего образа действий. Теперь я не знаю, что будет. Ага, вот и они. Спрячьтесь в фургон, скорее!

Бенита повиновалась, но внимательно смотрела и слушала из-за навеса; матабелы же не могли видеть ее. Подошел отряд, состоявший из вождя и двадцати человек его телохранителей. Вождя этого Бенита знала — это был предводитель Мадуна, человек высокой крови, жизнь которого она спасла. Рядом с ним шел зулус из Наталя, кучер Сеймура, говоривший по-английски; он служил переводчиком.

— Белый человек, — сказал Мадуна, — от нашего повелителя пришел гонец. Лобенгула начинает большую войну, и мы ему нужны. Он требует, чтобы мы бросили этот пустой поход и перестали биться против трусов, скрывающихся за стенами. В противном случае мы, конечно, убили бы их всех, всех до одного, хотя бы нам пришлось караулить здесь до глубокой старости. По его повелению, на этот раз мы оставляем их в покое.

Роберт вежливо ответил, что он рад слышать это и желает им доброго пути.