Татьяна Коваль - Религия и экономика. Труд, собственность, богатство

Возможно, более близки к истине те ученые, которые, как, например, известный отечественный религиовед А.Б. Зубов, считают, что вера в единого Бога, какие бы формы она ни принимала, существует с того момента, с какого существует само человечество. Однако эта вера не предшествовала магизму и всему связанному с ним комплексу анимистических, фетишистских и тотемистских представлений, а сосуществовала с ними.Это сосуществование было наполнено глубоким противоречием. Ведь подлинная религия, в которой всегда есть почитание Божественного, преклонение перед высшими силами, благоговейный трепет перед святыней, – все это по своим духовным устремлениям противоположно магии. Но магия на протяжении всей человеческой истории не сдавала своих позиций, то отступая на второй план, то становясь ведущей силой в обществе.

Обычно выделяются два основных этапа в истории первобытного общества, первый из которых соответствует так называемому присваивающемутипу хозяйства (охота, рыболовство и собирательство), а второй – производящемутипу хозяйства, связанному с земледелием и скотоводством.

На первом этапе присваивающего хозяйства,который длился много тысячелетий, все немногочисленные блага, прежде всего пища, принадлежали всей общине. Каждый член общины имел равный с другими доступ к этим благам.

Труд был простой кооперацией, хотя, видимо, существовала половозрастная специализация. Мужчина был преимущественно охотником и рыболовом, а женщина занималась собирательством и домашним хозяйством. Полная зависимость от природных условий, удачи на охоте, примитивные орудия труда – все это позволяло выживать и, может быть, иногда даже более или менее сносно жить, но не накапливать избыточные блага. Судя по научным реконструкциям, в коллективной собственности находились промысловая территория, охотничьи загоны, рыболовные запруды, лодки, жилища и огонь. Возможно, что-то было и в личной собственности, как, например, украшения, одежда, шкуры для сна, трубки, луки со стрелами и т. п. Брать их без спросу не разрешалось. Это расценивалось как кража и сурово каралось. Часто после смерти хозяина его личные вещи наследовались близкими или погребались вместе с ним. Но наличие такой собственности не противоречило эгалитаризму ранних первобытных обществ.

Первобытное равенство проявлялось прежде всего в коллективной собственности на пищу, главным образом на охотничью добычу. Впрочем, это уравнительное распределение учитывало различия в потребностях людей разного возраста и физического состояния. При этом даже самый доблестный охотник, кормивший много сородичей, не имел права на больший или лучший кусок. У ряда племен он вообще не имел права на убитую им дичь и ел только то, что добыли другие. Но, несмотря на многообразие вариантов деления, все они преследовали одну цель – обеспечить всех членов общины необходимым. Каждый мог взять столько, сколько ему было нужно для пропитания, независимо от того, участвовал ли он в охоте или нет. Как отмечает А.А. Сусоколов, «удачливый охотник, утаивший часть добычи от нуждающегося родственника, подвергался обструкции и мог быть изгнан из общины, что зачастую практически равнялось смерти» [25] Сусоколов А.А. Культура и обмен. Введение в экономическую антропологию. М.: Русская панорама, 2006. С. 85. . На этой основе формировалось представление о щедрости как важнейшем качестве человека. И древнее общество строго следило за тем, чтобы эта норма соблюдалась.

Вообще все нормы и правила, в том числе разделения труда, сотрудничества, распределения благ, взаимозащиты, брачно-семейной жизни, – все это строго соблюдалось. Такие правила представляли собой одновременно и мораль, и этикет, и закон, и религиозные предписания, закрепленные в мифах.

Конечно, в экстремальных условиях община шла на жесткие меры, без которых могла бы погибнуть. И тогда те, от кого зависело выживание всей общины, получали последние куски, а иждивенцы оставались голодными, в ряде случаев практиковалось убийство детей и стариков.

Отметим, что древнейший принцип, в соответствии с которым каждый человек имеет право на пропитание, сохранялся в памяти последующих поколений как своего рода социальный «запас», к которому прибегали в экстремальных случаях, например, массового голода. Так в Средние века схоласты говорили о том, что в случае крайней нужды человек может взять у другого без разрешения необходимое для пропитания, и это не будет воровством. Также и русское обычное право допускало употребление в пищу любого плода с соседского огорода. Это не считалось кражей, поскольку шло на еду, а не на продажу. Таким образом, уравнительные тенденции – наиболее яркое наследие архаики. Идеал равенства и сейчас во многом определяет представления о справедливом устройстве общества.