Адам Смит - Исследование о природе и причинах богатства народов

(23) Победоносные армии сарацинов принесли в Испанию не только науку, но и смелость Востока: они принесли с собой таблицы Аль-Мамуна и арабские переводы Птолемея и Аристотеля; так Европа со времен Вавилона во второй раз познакомилась с основами научных знаний о небесных телах. Трактаты Птолемея переводили с арабского на латынь, а перипатетическая философия изучалась Аверроэсом и Авиценной с таким рвением и таким преклонением перед учениями Запада, какое исподволь всегда наблюдалось на Востоке.

(24) Учение о Твердых Сферах (Solid Spheres) изначально создавалось с целью дать физическое обоснование вращений небесных тел в соответствии с системой Концентрических Кругов, с которой это учение легко согласуется. Математики, которые изобрели доктрину Эксцентрических Кругов и Эпициклов, довольствовались демонстрацией того, каким образом явления могут быть связаны друг с другом при условии, что небесные тела вращаются по таким орбитам. В этом случае, по их мнению, достижима определенная степень единообразия и внутренней логической обоснованности при определении траекторий их реального движения. Физические причины движения небесных тел они оставляли для рассмотрения философам; хотя, как видно из некоторых фрагментов сочинений Птолемея, у математиков имелось некоторое общее представление о том, что траектории движения небесных тел объясняются похожей гипотезой. Однако, несмотря на то что система Гиппарха [461]была одобрена и усвоена всеми астрономами и математиками, ни одна философская школа в античности, как уже отмечалось нами выше, не приняла ее. По-видимому, поэтому они и не предприняли ни одной попытки согласовать ее с такого рода гипотезой.

(25) Схоласты, которые сразу же и одновременно получили от арабов философию Аристотеля и астрономию Гиппарха, были поставлены перед необходимостью сопоставить одну с другой и соединить вместе систему вращений по Эксцентрическим Кругам и Эпициклам, с одной стороны, с учением о Твердых Сферах – с другой. Самые разные философы неоднократно пытались это сделать, но среди всех этих попыток только попытка Пурбаха [462]в XV в. была признана самой удачной и получила известность. Хотя его гипотеза является самой простой из всех, [70] разбираться в ней без схемы бессмысленно; но даже при наличии схемы легкодоступной для разума она не становится. Дело в том, что если система Эксцентрических Кругов и Эпициклов с самого начала была слишком сложной и замысловатой задачей для воображения, чтобы оно могло успокоиться на ней с умиротворением и полным удовлетворением, то после прибавления новых сведений она стала еще запутаннее. Весь мир вполне заслуженно аплодировал мастерству (ingenuity) этого философа, который смог столь удачным образом объединить, наконец, эти две казавшиеся несовместимыми системы. Его труды, однако, по-видимому, скорее усилили, нежели уменьшили и свели на нет причины неудовлетворенности, которые ученые начали испытывать вскоре после возникновения системы Птолемея. Так же как и большинство ученых, работавших до него над проблемой по тому же плану, Пурбах усложнил имеющуюся картину, сделал ее еще более запутанной, чем она была ранее.

(26) Сложность данной системы, однако, не была единственной причиной неудовлетворенности, которую весь мир начал высказывать вскоре после Пурбаха. Таблицы Птолемея из-за неточности наблюдений, на которых они были основаны, перестали соответствовать реальной ситуации с небесными телами. И в IX в. во времена Аль-Мамуна были составлены – на основе той же гипотезы – новые таблицы, чтобы исправить ошибочные отклонения прежних таблиц. Но и новые таблицы по прошествии нескольких веков стали бесполезны по схожим причинам. В XIII в. Альфонс Мудрый [Альфонсо X Кастильский], философствующий король Кастилии, [463]счел необходимым отдать распоряжение составить новые таблицы, которые позже будут названы в честь него. Именно он стал широко известен своей дерзновенной и причудливой фразой, суть которой в том, что если бы с ним посоветовались перед созданием Вселенной, он смог бы дать Творцу дельный совет. Его меткое изречение (апофтегма), очевидно, основывалось на неприязни к замысловатой системе Птолемея. К XV в. отклонения таблиц Альфонса от реальности стали столь же ощутимыми и значительными, как это уже бывало с таблицами Птолемея и Аль-Мамуна. Стало очевидно, что хотя система Птолемея, вероятно, и соответствует действительности в главном, все же необходимо вносить в нее поправки. Причем это необходимо сделать еще до того, как применять систему в целях точного соответствия с наблюдаемыми явлениями. Относительно Птолемеевой системы обращений по Эксцентрическим Кругам и Эпициклам (предполагая, что последние вообще существуют) было очевидно, что ее нельзя было оставлять в точности такой, какой ее представлял сам Птолемей. Дело в том, что траектории обращения небесных тел за короткий промежуток времени сильно отклонялись от расчетных данных, вычисленных самым тщательным образом на основании его гипотезы. Таким образом, отчетливо выявилась [71] острая необходимость скорректировать с помощью более тщательных и точных наблюдений как скорости, так и направления всех орбит (wheels) и кругов (circles), входящих в состав гипотезы. Этот процесс начал, соответственно, Пурбах, затем продолжил Региомонтан, [464]ученик, последователь и модернизатор (perfecter) системы Пурбаха. Он скоропостижно скончался, так и не доведя до логического завершения многочисленные проекты по восстановлению старых, открытию и развитию новых наук, что и по сей день заставляет нас глубоко сожалеть о его смерти.