Георгий Шахназаров - Социализм и равенство

Рабочему классу России не нужен был такой союз, как нынешний Французский Союз, такое содружество наций, как Британское содружество. Ему нужен был союз свободный, союз добровольный, ибо без свободы самоопределения невозможны отношения взаимного уважения, искренней дружбы и братской привязанности, отношения равенства.

Русский пролетариат, равно как пролетариат национальных окраин, был кровно заинтересован в том, чтобы все народы бывшей империи пошли по социалистическому пути развития, чтобы новое, социалистическое государство обладало обширной территорией и многочисленным населением. От этого во многом зависела его дальнейшая судьба, его способность сопротивляться империалистической агрессии, размах и быстрота социалистических преобразований. Но путь к этому был один — через право наций на самоопределение, через образование самостоятельных национальных государств.

«Мы не сторонники мелких государств, — писал В. И. Ленин в статье «Украина». — Мы за теснейший союз рабочих всех стран против капиталистов и «своих» и всех вообще стран. Но именно для того, чтобы этот союз был добровольным, русский рабочий, не доверяя ни в чем и ни на минуту ни буржуазии русской, ни буржуазии украинской, стоит сейчас за право отделения украинцев, не навязывая им своей дружбы, а завоевывая ее отношением как к равному, как к союзнику и брату в борьбе за социализм» [5] В. И. Ленин, Соч., т. 25, стр. 74. .

Помогая рабочему классу Украины, Закавказья, Средней Азии взять в свои руки власть й отразить натиск империалистических интервентов, русский пролетариат тем самым не только выполнил свой интернациональный долг, но и заложил реальные основы добровольного союза свободных народов, который был окончательно оформлен в 1922 г. образованием СССР.

Проблема национального равноправия решается при социализме в основном тем же путем, что и проблема социального равноправия. Прежде всего социалистическое государство провозглашает равноправие граждан всех рас и национальностей и гарантирует это право силой государственного принуждения, жестоко карая всякие попытки дискриминации по национальным мотивам. Сравните это с положением в США, где, невзирая на конституцию и ряд других законов, признающих равноправие негров, царит неприкрытый расизм в самых разнообразных формах: от сегрегации (отделение, изолирование цветного населения) до линчевания. Буржуазное государство, способное упрятать в тюрьму и подвергать преследованиям десятки тысяч людей, обвиняемых в нарушении антирабочих законов, оказывается не в состоянии гарантировать право негров на образование. В 1957 г. весь мир несколько месяцев с волнением следил за «драматической борьбой» (по выражению буржуазной прессы), которая развернулась с расистами из городка Литтл-Рок, не допускавших в школу негритянскую девушку.

С первых лет существования Советского государства закон встал на защиту равных прав граждан всех национальностей, как политических, так и социальных. И не только закон. Была проделана грандиозная по своим масштабам пропагандистская работа, имеющая целью искоренение всякого рода националистических предрассудков, воспитание широких трудящихся масс в духе пролетарского интернационализма.

Но одна пропаганда, разумеется,, не могла двинуть вперед дело равноправия — предстояло устранить экокомические причины национального неравенства, поднять отсталые нации до уровня передовых. И это в России, где были народы, еще не перешедшие к оседлому образу жизни; народы, жившие в условиях родового строя; народы, не имевшие не только письменности, но и представления о том, что это такое.

Прежде чем воспитывать людей, принадлежавших к отсталым нациям, политически, прививать им чувство гражданского достоинства, сознание их равноправного положения в обществе, следовало обучить их элементарной грамоте.

Это была тяжелая работа. Недоставало материальных средств для обучения в школе. Трудно было посадить за букварь, например, пожилого кочевника и убедить его прислать в школу своих детей. Далеко не каждый крестьянин, в центре или на окраинах, сознавал, что образование необходимо его детям, как воздух, как хлеб. Земля, которая худо ли, хорошо ли, но с детства была его кормилицей, нуждается в непрестанных заботах и требует рабочих рук. И вдруг его детей хочет «отобрать» школа, а затем, бог знает, захотят ли они, ученые, копаться в земле, не потянет ли их в город «выбиваться в люди».